— Сю-ю-да… И сю-да… — пел он почти неслышно. — И опять… И во-от так… И е-щё…
— Замурлыкал, мальчик? — тихо спросил ле Карпантье.
Пол кивнул. Молчаливая гармония игры захватила его и несла куда-то вдаль по певучим волнам звуков. Все фигуры, казалось, участвуют в симфонии, которой дирижирует он, Пол Морфи, знаменитый дирижер. Всё должно звучать на этой доске, все фигуры без исключения. А его дело — добиться этого звучания, заставить их всех зазвучать на полную мощность. И не только мощно, но и покорно, так, как угодно ему, дирижёру беззвучного концерта…
— И сю-да-а! Нет, не та-ак… Вот сю-да! — распевал Пол уже погромче. Вдруг он умолк и склонился над доской. Он даже вскочил со стула и стал на него коленками. Сейчас… Проверить! Ну конечно, надо бить ладьёй коня… Ладьёй — коня, потом ферзем — ладью, и вторая ладья даёт шах и мат на первом ряду, благо у чёрного короля нет выхода… Раз! Пол побил ладьёй коня.
— А как уроки, Пол? — спросила внезапно миссис Тельсид.
Пол повернулся к ней. Дедушка ле Карпантье подмигнул Эрнесту и незаметно протянул к доске длинный палец.
— Папа же сказал: завтра утром! — обиженно сказал матери Пол и вернулся к доске. Не думая побил Пол ладью ферзем — и всплеснул руками: крайняя королевская пешка Эрнеста успела почему-то продвинуться на один шаг — мата не получалось…
— Поставь пешку на место, дядя Эрнест! — запальчиво крикнул Пол. — Я никогда не буду играть с тобой, ты нечестно играешь!
Он готов был расплакаться от горькой обиды.
— Постой, Пол, не кричи! — улыбался дядя Эрнест. — Пешка стоит здесь давно, ты просто не заметил. Я дам тебе обратно ход, если хочешь…
— Я не беру обратно ходов. Я говорю, что пешка стояла на первоначальном поле, правда, дедушка?
— Не знаю, Пол, я… Я не вполне уверен в этом, ответил заинтересованный старик.
— Как это так «не вполне уверен»? — закричал Пол. — Да ты просто смеёшься надо мной! Я не маленький, дядя Эрнест! Ты просто не мог успеть продвинуть пешку, и я тебе сейчас это докажу…
Пол поспешно расставил фигуры в первоначальное положение.
— Вот смотри, пожалуйста… Так… Я ответил так… Потом мы разменялись здесь… Потом было так… Вот эта позиция у нас была, ты согласен?
— Была, была! — подтвердил дед.
— Ну, хорошо, была, — согласился Эрнест.
— А потом было так… Так и так… И ещё один размен, я выскочил ферзем… Ты защитился. И вот оно — наше положение! Теперь ты видишь, что пешка стоит на первоначальном месте, что ты никак не мог успеть пойти ею?
Эрнест и старик задумчиво переглянулись, старик усмехнулся и покрутил головой.
— Ты ведь не знаешь нотации, Пол, — мягко сказал Эрнест. — Ты не знаешь, как называются поля. Как же ты мог запомнить партию, скажи на милость?
Настала очередь Пола удивляться.
— А… а ты, дядя Эрнест? — спросил он испуганно. — А ты разве не помнишь наших партий?
Эрнест покачал головой.
— Не может быть, дядя Эрнест, ты шутишь! — В голосе Пола звучала горькая обида. — Это значит, ты играл со мной совершенно несерьёзно, вот и всё. Как можно иначе не запомнить партии? Я же помню их все…
— Все? — с ужасом переспросил Эрнест.
— Конечно все! Как можно не запомнить? Да и сколько их было всего? Штук тридцать, не больше… Ты опять дразнишь меня, дядя Эрнест, и прикидываешься… Насупившись, Пол собрал шахматы в ящик и вышел.
— Что скажете, мсье ле Карпантье? — спустя минуту спросил Эрнест.
Старик не успел ответить.
— Я всегда против этой игры, Эрнест! — быстро заговорила миссис Тельсид. — И я всегда говорю Алонзо: Полу нужно учиться, нельзя отвлекать его шахматами! Это развлечение, но оно требует много времени. Что допустимо для джентльмена, то совершенно не годится для мальчика, не правда ли? И я очень вас прошу играть с Полом поменьше, а лучше не играть совсем! Я попрошу Алонзо поговорить об этом с вами.
Миссис Тельсид подошла к дверям и крикнула:
— Пол! Ты слышишь меня, Пол?
— Слышу, — ответил сверху сердитый голос. — Я и сам не буду больше играть с дядей Эрнестом, можешь не сомневаться…
— Об этом мы поговорим с папой завтра, хорошо? А сейчас пей своё молоко и ложись спать. Покойной ночи, дорогой!
Миссис Тельсид вернулась в кресло и взялась за вышивание. Помолчав, она спросила:
— Почему, папа, вы не поддержите меня?
Ле Карпантье старательно выбивал над камином свою коротенькую трубку.
— Видишь ли, Луиза… — сказал он нерешительно. — Старик почему-то всегда называл дочь её вторым именем: полное имя миссис Морфи было Тельсид-Луиза-Мария. — Представь себе, Луиза, такое: представь себе, что я, когда ты была в возрасте Пола, вдруг запретил бы тебе заниматься музыкой…