В радиоприёмнике зазвучала композиция "Ритм Оф Лов", популярного аллемандского муз. коллектива "Скорпионы". Александра Денисовича немедленно стошнило. Александр Денисович не любил вышеназванный муз. коллектив, но звуки именно этого произведения, всегда вызывали у него рвотный рефлекс. Возможно, это связано с тем, что песня — говно, но скорее всего, причиной данного состояния является нечто другое. Вероятно — старая психологическая травма.
Александр Денисович настроил приёмник на другую радиостанцию и посмотрел на часы. Однако противные звуки отвратительной песни продолжали хаотично перемещаться в голове Александра Денисовича. Отскакивая от стен черепной коробки, они метались по разным траекториям, сталкивались, мешали друг другу, в некоторых случаях сбивались в группы и устраивали неистовые танцы с бубном и раздеванием. У Александра Денисовича закружилась голова, и он потерял сознание на восемнадцать секунд.
Вообще-то, Александр Денисович был не против лишиться чувств на более продолжительное время и нормально выспаться, но на плите варился борщ — в такой ситуации потерять контроль над происходящим могла только абсолютно безответственная личность; художник, Иуда, пианист. Или щенок. Александр Денисович щенком не был. Он был зайцем. Зайцем высоких моральных принципов. А такие, знают — нет препятствий патриотам.
Часть три.
Подорожник подействовал.
Эдуард икнул, охнул, почесал ягодицу и осторожно поднялся на ноги. Александр Денисович также успел привести себя в рабочее состояние и уже вовсю хлопотал у плиты; помешивал борщ, проверял его на наличие достаточного количества соли и перца, высчитывал примерное время приготовления этого, без всякого сомнения, самого наибожественнейшего блюда, из всех известных человечеству в данный исторический момент.
Спящий в раковине кот обоссался. Александр Денисович взял кота за шкирку и выкинул в окно. Александру Денисовичу восемнадцати секунд, конечно, не хватило, чтобы полностью восстановиться, однако, это был вполне приемлемый отрезок времени для того, чтобы получить запас энергии в достаточном объёме, для поддержания базовых рефлексов организма в надлежащем тонусе. Через девять секунд после того, как кот покинул уютную раковину, чуткое левое ухо Александра Денисовича уловило звук соприкосновения четырёх кошачьих лап с землёй. Александр Денисович удовлетворённо кивнул и посмотрел на часы.
Александр Денисович понимал — ситуация возвращается в штатный режим. Эдуард очнулся, пришёл в себя и даже пытается придать своей тупой, ослиной морде, бодрое выражение лица. Медведями, скорее всего, займётся Евгений, который непременно попытается найти хоть какие-то неприятности, на свой нетрезвый, кирпичный зад. Чёрные тиски тревоги, которые сдавливали могучее заячье сердце, разжались. Александр Денисович позволил себе слегка расслабиться:
"Эдуард, я могу попросить Вас достать мне бутылочку светлого, холодного пива?" — произнёс Александр Денисович, кидая в кастрюлю картошку.
Эдуард заглянул в холодильник. Данный копытный имел острый глаз, специально натасканный на алкоголь. Всего лишь секунда понадобилась Эдуарду, чтобы окинуть взглядом содержимое холодильника и сделать вывод: светлого пива тут нет.
Эдуард медленно закрыл холодильник и посмотрел на Александра Денисовича глазами, полными холодных, тяжёлых слёз, в которых отражалась вся скорбь мифического, копытного народа:
— Светлого пива больше нет, Александр Денисович, — простонал Эдуард срывающимся голосом, — эта собака Евгений всё выжрала подчистую!
— Отставить истерику! — скомандовал Александр Денисович, — доставай тёмное!
— Тёмного тоже нет, — прошептал Эдуард, ноги у него подкосились, он сел на жопу и зарыдал в голос.
Александр Денисович, конечно, знал, что Евгений та ещё сволочь, но такую беспринципность, сложно было ожидать даже от него. Внутри Александра Денисовича бушевал праведный гнев.
Праведный гнев всегда бушевал внутри Александра Денисовича, когда он сталкивался с таким вопиющим попиранием общественных устоев и с таким наплевательским отношением к морали и нормам поведения в социуме. Александру Денисовичу во второй раз за день захотелось выругаться матом.