А Мамонтов уже далеко отсюда: он ведёт свои полки на Волчиху, где, истекая кровью, уже третьи сутки сдерживают натиск полуторатысячного белогвардейского отряда капитана Каурова 4-й Семипалатинский полк и 1-й батальон 2-го Славгородского полка под командой Жарикова.
Измотанные непрерывными боями, с воспалёнными от бессонницы глазами, продрогшие и измученные партизаны 2-го и 4-го полков совершили быстрый переход до Волчихи и заняли позиции, подготовленные и охраняемые жителями села.
До самого вечера партизаны отбивали атаки противника. Потеряв надежду взять село, белогвардейцы в сумерки отошли на исходные позиции. Но и на исходных позициях они не могли сидеть спокойно — партизаны продолжали по ним "вести огонь" из самоделок-трещоток, и колчаковцы, принимая их за настоящие пулемёты, палили ответно в темноту.
Ещё днём Громов связался по прямому проводу с Волчихой.
— Как дела, Ефим Мефодьевич? — спросил он у Мамонтова.
— Белые прут, как бешеные. Видно, решили любой ценой село взять, — ответил Мамонтов. — Вот и сейчас…
Разговор прервался. Что сейчас происходит — так и осталось загадкой. Громов с Жигалиным долго размышляли над этим.
— Видно, белые окружают Волчиху — иного и не придумаешь, — наконец решил Жигалин. — Уже и связь прервали…
— Похоже. Надо немедленно идти на выручку, — забеспокоился Громов. — Как думаешь?
— Надо.
Ночью Громов привёл 5-й Степной полк и три кавалерийских дивизиона 6-го Кулундинского полка к бору в двух верстах от Волчихи. 5-й полк передвинулся в Востро-во, кавалеристы укрылись в бору. Голиков сообщил о прибытии партизан Мамонтову.
С утра капитан Кауров снова двинул свои части на волчихинские позиции, но потерпел неудачу. Тогда он послал до тысячи казаков в обход через Вострово. Недалеко от села, в степи, казаки увидели двигающиеся цепи 5-го Степного полка. Выхватив из ножен клинки, они с гиком и свистом понеслись на партизан. Партизаны не стреляли — командир полка Чеканов не разрешил, патронов было мало, по три-пять на человека, и их надо было беречь.
Казалось, казаки врежутся в цепи и изрубят партизан. Но вот по цепи пронеслась команда: "Пики к бою!" Партизаны присели на правое колено, древки упёрли в землю, а наконечники направили вперёд на уровень груди коня. При выдержке и стойкости защищающихся кавалерии не пробиться через частокол пик. И казаки стали сдерживать лошадей, заметались по степи, не зная, что делать — бросаться на пики или, обойдя стороной партизан, продолжать движение на Волчиху. В это время, выполняя приказ Громова, на врага ринулись дивизионы Голикова. Появление партизанской кавалерии было столь неожиданно, что казаки ударились в беспорядочное бегство. Теперь уже и партизаны 5-го полка стали дружными залпами провожать колчаковцев.
Влетев в расположение основных сил, казаки создали панику и у пехоты.
Мамонтов, воспользовавшись замешательством белых, сразу же перешёл со вторым и четвёртым полками в решительную атаку, прижал противника к реке. Отряд капитала Каурова был разгромлен. Много пулемётов и оружия досталось и в этом бою партизанам.
С разгромом отряда Каурова бесславно закончился и второй поход колчаковцев против партизан.
Партизанское командование теперь само решило начать наступление против белых, захватить Алтайскую железную дорогу и прервать связь белогвардейских частей, действующих на Алтае, со ставкой Колчака.
Штаб разработал план, по которому 8-й полк Попова, 9-й полк Закружного и 12-й полк Толстых должны активизировать действия на главной железнодорожной магистрали и Славгородской ветке, 1-й, 4-й и 6-й полки — захватить станцию Рубцовка и двинуться на Семипалатинск, 2-й и 5-й полки — овладеть станцией Поспелиха и следовать на Барнаул. 7-й полк "Красных орлов" после занятия Павловского тоже должен двинуться на Барнаул.
18 октября полк Степана Толстых перерезал линию Кулундинской железной дороги между станциями Бурла и Карасук, разобрав рельсы, спилив телеграфные столбы и на большом протяжении порвав провода. Под откос был спущен воинский эшелон — под обломками вагонов погибло около пятисот белополяков. 20 октября особый подрывной батальон под командой Почитайлова взорвал железнодорожное полотно и мосты между Рубцовкой и Весёлым Яром, между Рубцовкой и Поспелихой. Станция Рубцовка оказалась блокирована.
С. С. Толстых — командир 12-го Карасукского полка
Наступление партизан началось рано утром по открытой степи. Белогвардейцы вели огонь с двух бронепоездов, не давая полкам продвигаться вперёд. И Главком, и командир корпуса не знали, что предпринять. Помощь пришла неожиданно. К полевой ставке прискакал на взмыленной лошади устъ-мосихинский партизан и весело отрапортовал:
— Товарищ комкор, наши "заводы Круппа" две пушки сготовили. Комиссар Аркадий Николаевич Данилов спрашивает: куда их поставить?
— Пушки?! — обрадовался Громов. — А ну, давайте их скорее сюда.
Партизан ускакал. Вскоре на двух парах упряжек пушки были доставлены. С ними приехал и Данилов.
— Вот какие отгрохали! — показал он Громову на самодельные пушки, установленные на передках телег. Стволы их были укреплены на деревянных станинах и обтянуты шинным железом. — Одну в Павловском рабочие смастерили, другую — наши, усть-мосихинские.
— Ставь-ка их на позиции, — приказал Громов, — да пальните по бронепоездам.
Партизаны галопом двинулись вперёд, развернули лошадей и поставили пушки на небольшой возвышенности.
— По белогвардейскому бронепоезду, батарея — огонь!
Пушки оглушительно рявкнули.
— Выдержали! Заряжай ещё, ребята! — крикнул Данилов.
Снова оглушительный взрыв, и… одну пушку разорвало, другую далеко отбросило назад. Осколками были убиты два партизана-пушкаря. Однако "артиллерия" успела свою роль выполнить — заслышав выстрелы, бронепоезда на полных парах ушли из Рубцовки.
— А-а, струсили!.. Кишка оказалась тонка!.. Подрывники там их встретят! — шумели им вслед партизаны.
Но подрывники их не встретили. Команды бронепоездов восстановили разобранный путь и удрали — одна в Барнаул, другая — в Семипалатинск.
Полки по приказу Мамонтова стали обходить Рубцовку с севера и востока. Громов с 6-м полком и интернациональной ротой — с запада. Колчаковцы засели в депо и не давали продвинуться вперёд.
Громов через связного приказал командиру эскадрона пробиться к водокачке и вывести её из строя. Зотов послал группу конников. Они перемахнули поле и были уже совсем у цели, как из окон депо белогвардейцы открыли частый огонь — и партизаны упали замертво. Зотов послал ещё одну группу — она также погибла, не достигнув водокачки. Командир эскадрона сбросил на землю шапку, вскочил на коня и помчался к водокачке. Партизаны с тревогой наблюдали за ним. Вот уже осталось триста, двести, сто сажен… и вдруг лошадь под Зотовым споткнулась и распласталась на земле.
— Убили! — зашумели партизаны. — Зотова убили!..
Но Зотов высвободился из-под коня и побежал к водокачке. Из депо снова захлопали выстрелы — командир эскадрона упал на землю и больше не поднялся.
Громову доложили о гибели группы партизан и командира эскадрона Зотова.
— Коня! — потребовал Громов.
Ординарец подвёл засёдланную лошадь, Игнат Владимирович вскочил в седло и не мог сразу попасть ногой в стремя. Со злостью рванул удила и помчался к позициям, занимаемым эскадроном Зотова. Поравнявшись с партизанами, отдал команду:
— Бейте по окнам депо, я поеду на водокачку! Назад буду возвращаться — сигнал подам.
Партизаны попытались его отговорить:
— Не езди, комкор, убьют. Лучше мы ещё раз попытаемся.
— Ничего, проскочу. У меня конь добрый, — проговорил Громов и рванул повод. Конь сразу же вынес его далеко вперёд.
Партизаны сосредоточили огонь по окнам депо. Громов перемахнул открытое место и скрылся у водокачки.