«Генерал Матро просил извиниться, что не встречает вас лично. Он тут совсем неподалеку, но занят приемкой новых танков. Совещание в штабе начнется через два часа», — наклонившись к самому уху Обера, негромко сказал адъютант. — «У вас будет время устроиться в гостинице, пообедать и немного отдохнуть».
Когда на совещании в штабе слово было предоставлено Оберу Грайсу, он уже представлял себе ситуацию в этом территориальном командовании несколько лучше, чем глядя из окна кабинета в столице.
«Прошу заранее извинить меня господ генералов и офицеров, если я буду говорить о вещах, вам давно известных и принятых вами во внимание. Я не полностью осведомлен о реальном положении дел у вас, а потому буду ставить возможно более широкий круг вопросов, стараясь ничего не упустить», — начал он свой доклад.
«Вы, как и я, обладаете опытом военных действий против Деремской коалиции. Мое преимущество перед вами состоит лишь в том, что, в силу обстоятельств, я несколько шире знаком с боевым применением новейших средств вооруженной борьбы. Именно о них я хочу сказать в первую очередь.
Сначала об авиации. Противник с самого первого дня войны будет стремиться, используя преимущества тактической, а если получится — то и оперативной внезапности, завоевать превосходство в воздухе. Средство для этого у него есть одно — придвинуть свои аэродромы как можно ближе к границе и провести серию молниеносных ударов по вашим аэродромам, нанеся вашим воздушным силам как можно больший урон еще на земле.
Что можно этому противопоставить? Первое — развертывание вдоль самой линии границы постов воздушного наблюдения, в том числе оснащенных радиолокационными станциями, для возможно более раннего оповещения о воздушном нападении противника. Второе — создание системы готовности, позволяющей значительной части самолетов, а истребителям — практически полностью, быть готовыми к боевому вылету в считанные минуты. Разумеется, необходимо выделить дежурные звенья истребителей, готовых по сигналу подняться в воздух немедленно. Третье — принятие мер по маскировке аэродромов, особенно строящихся, выделению и оборудованию запасных аэродромов, и по созданию ложных аэродромов с зенитными засадами. Хочу обратить ваше внимание, что, предприняв массированный налет, противник сам создаст на короткое время такой момент, когда его самолеты приземлятся на свои аэродромы без боезапаса и без топлива. Надо продумать, как, в свою очередь, воспользоваться этим моментом для нанесения удара по вражеским авиабазам».
Обер сделал короткую паузу. Собравшиеся слушали его с напряженным вниманием.
«Непременным условием борьбы за господство в воздухе является массирование авиации. Не обольщайтесь своим количественным превосходством — невозможно быть сильными везде. Как правило, не следует действовать группами менее 30–40 машин. Противник, судя по последним военным действиям на Западе Старых земель, весьма умело маневрирует силами и средствами, концентрируя авиационные силы на важнейших участках. И если вы будете посылать против деремцев отдельные звенья, они, в условиях умело создаваемого врагом местного численного превосходства, будут гибнуть, не нанеся никакого урона противнику. А вот 30 машин будет невозможно сбить, самому не понеся существенных потерь.
Далее. Ни в коем случае нельзя проводить освоение новой техники и подготовку для нее экипажей в приграничной полосе. Глупо держать новейшие образцы самолетов у границы, не имея для них необходимого количества боеготовых экипажей. Ведь это значит, в случае начала боевых действий, просто подарить новые самолеты врагу! Поэтому всю подготовку нужно перенести вглубь страны, а у границы дислоцировать только полностью укомплектованные подготовленными экипажами авиационные соединения.
Надо продумать способы взаимодействия воздушных частей и соединений, оснащенных самолетами разных типов и разных поколений. Новейшие самолеты, пока они прибывают к вам в небольшом числе, целесообразнее использовать как учебные, проведя через них возможно больше летчиков, и лишь по мере прибытия достаточной массы новых образцов формировать эскадрильи и полки, комплектуя их уже обученными летчиками».
Обер повернулся к другой группе офицеров, с темно-синими ромбовидными нашивками на рукавах:
«Теперь о танках. Что касается новых образцов, то к ним приложимо то же, что я только что сказал о самолетах. Сначала их следует использовать как учебные, и лишь затем комплектовать ими части и соединения. Старые образцы нам тоже пригодятся…»
«Разрешите?» — прервал Обера грузный крупный мужчина с генеральскими погонами. — «Командующий бронекавалерийским корпусом генерал Фализи. К сожалению, со старыми образцами у нас масса проблем. Многие из них имеют срок эксплуатации от семи до десяти лет. Кроме танков, на вооружении состоит немало совсем уже устаревших бронемашин. Года два назад было принято решение о массовом списании старой техники, для нее было прекращено производство запчастей, почти полностью ликвидирована ремонтная база. К счастью, списание отложили, затем отменили. Но теперь часть этой техники попросту небоеспособна!»
«Понимаю вас», — отозвался Обер. — «Технику, утратившую подвижность, следует использовать в качестве неподвижных огневых точек при оборудовании оборонительных рубежей. Старые танки со слабой броневой защитой в условиях боевых действий применять только из засад или из укрытий полевого типа. Этим можно снизить потери и облегчить эвакуацию подбитых и неисправных машин с поля боя. В открытый бой пускайте танки новых типов, если их будет совсем мало — то хотя бы в первую линию. Да, есть у меня одна просьба к танкистам — посодействовать пехоте».
«Это в чем же?» — поинтересовался генерал Фализи.
Обер обернулся к пехотным командирам:
«Многие ли из ваших бойцов имеют боевой опыт борьбы с танками?»
«Почти никто», — нестройно зашумели пехотинцы.
«Тогда следует проделать вот что. Пусть ваши друзья танкисты выделят вам по несколько машин с экипажами. А вы посадите своих людей в окопы, и пусть танки по ним проедутся. Если на неподготовленного человека, который и танк-то видел разве что на картинке, вылезут сразу несколько десятков танков, паля из своих пушек, то тут и до паники недалеко. Пусть учатся встречать танки в траншее, пропускать над собой, а потом кидать гранаты им в корму.
Кстати, о гранатах. Я так понимаю, мощных противотанковых гранат у вас мало?»
«Очень мало», — опять хором зашумели пехотинцы.
«К сожалению, не могу вас обрадовать. Не хватает взрывчатки, не хватает металла. Но можно подыскать кое-что взамен, опираясь на местные ресурсы. У вас тут поблизости есть производство бутылок?»
Офицеры удивленно переглядывались.
«А зачем?» — спросил один из них.
«А затем, что берем обычную бутылку, заливаем в нее бензин или керосин, добавляем немного желатина, закупориваем, прилаживаем простейший терочный запал. Если такую штуку поджечь, да кинуть на моторный люк, танк очень даже неплохо загорится. Я понимаю», — добавил Обер, видя скептическое выражение на лицах присутствующих, — «что это, конечно, не граната. Но все же это лучше, чем ничего. Когда танки встретить нечем, сгодятся и бутылки с бензином.
Так, а производство сигнальных ракет в вашем территориальном командовании имеется?» — снова задал Обер вопрос.
«Имеется, имеется», — подтвердил один из офицеров с интендантскими нашивками.
«Вот вам и еще одно средство против танков. Берется обычная сигнальная ракета, только вместо светящегося состава снаряжается зажигательным — и ею тоже можно жечь танки. Направил на моторный отсек, дернул за шнур — и готово. С 40–50 метров, может быть, попадание и не будет очень точным, но уж с более близкого расстояния — наверняка».
Обер дал некоторое время, чтобы присутствующие обдумали сказанное, и перешел к проблемам инженерного оборудования театра военных действий.
«Больше всего меня беспокоит граница с Зотакией. Если деремцы ударят через ее территорию мощным танковым кулаком, они выйдут на оперативный простор. Ведь там почти одни степи на сотни километров! Нужно не только укрепить границу, но создать глубоко эшелонированную оборону — километров на двести, а то и на триста в глубину. Не меньше трех полос. На это не следует жалеть людей. Сегодняшний пот окупится меньшим количеством крови, пролитой завтра. Иначе последствия могут быть роковыми. Танки деремцев выйдут во фланг и тыл войскам, удерживающим горные долины и перевалы, двинутся вдоль побережья, угрожая с суши базам флота, займут многие промышленные районы и выйдут к столице.