«Что же, совсем безруким тебя назвать нельзя. Тебе повезло — мне как раз не хватает работника по дереву. Но в подмастерья я тебя зачислить не могу — магистрат не даст иноземцу разрешения. Потому, невзирая на возраст, будешь числиться учеником, коли это тебе зазорным не покажется. А коли покажется — тогда ступай ищи другую работу. Ну и плату, конечно, будешь получать ученическую».
Обер долго молчал, потом с горечью произнес:
«Деваться, видать, некуда. Лучше уж такая работа, чем вовсе никакой. Долго без заработка не протянуть — нечто ж можно в моем-то возрасте да с моими руками подаяние просить?»
Так Обер Грайс стал учеником оружейного мастера. Плата здесь была значительно ниже, чем в мануфактуре, но зато была бесплатная комната и обеды по вечерам. Обер постигал технологию обработки металла, закалки лезвий, сверления стволов, изготовления кремневых замков… Мастер все больше и больше и больше проникался тайной завистью к великовозрастному ученику — ружейные стволы, которые рассверливал Грайс, обладали прекрасной точностью боя, а приклады к ружьям, украшенные богатой резьбой и инкрустацией, разжигали интерес в богатых заказчиках.
Мысли мастера принимали различный оборот. То хозяин задумывался — а не женить ли его, черта, на своей дочке? Будет кому оставить дело: парень-то, видать, и с головой, и с руками. То вдруг мастера разбирала злость — может, выгнать его к свиньям? Правда, вдруг он, чего доброго, свою мастерскую откроет, заказчиков начнет сманивать… Нет, не откроет! Наши-то цеховые делегаты в магистрате на что? Лицензию ему от магистрата не выхлопотать, даром что он еще и иностранец!
Пока в мастере боролись противоречивые чувства, Обер Грайс внезапно избавил хозяина от терзаний, взяв расчет и пристроившись на торговое судно, направлявшееся на остров Ульпия, в Королевство Великой Унии Гасаров и Норншатта — туда, где первые паровозы с веселыми свистками бежали по чугунным рельсам, оставляя за собой облачка пара и угольную копоть. Пора было освоиться с индустрией паровых машин.
Документы беженца, пострадавшего от Королевства обеих Проливов, производили благоприятное впечатление. Но нужную работу и здесь удалось найти не сразу. Запас золотых уменьшился уже почти до половины, когда Обер Грайс был принят — и на этот раз тоже чернорабочим — на большой машиностроительный завод, производивший, помимо всего прочего, и паровозы. Шесть дней в неделю Обер Грайс возил по цехам тяжеленные тележки с металлическими заготовками. По воскресеньям же он посещал курсы механиков.
Главной трудностью было поддерживать нормальную физическую форму, да даже просто сохранить нормальное здоровье. На скудный заработок трудно было восстанавливать силы после долгого изнурительного рабочего дня. Золотые таяли, расходуемые на оплату курсов механиков, на приобретение сносной пищи, на наем комнаты в относительно приемлемом месте. Большинство фабричных жило в сырых нездоровых местах, бараках или кирпичных домах-казармах, в полуподвалах, заливаемых сточными водами, где кишело множество крыс, а людей косили легочные и кишечные инфекции.
Наконец, Обер Грайс счел, что его знакомство с миром уже достаточно для того, чтобы начать самостоятельные действия. И вот, 6-го тамиэля осени 1433 года, большой трехмачтовый корабль принял его на борт, чтобы вместе с сотнями других переселенцев отправить в заморские владения королевства Великой Унии.
Глава 2
Обер Грайс плыл к дальней оконечности большого южного континента, обозначенного на географических картах как «Элинор». Выбор его был сделан уже давно — там, среди бескрайних лесов, гор и степей лежали новые, только начавшие колонизоваться земли, на которых, благодаря массовому притоку иммигрантов, бурно развивались и сельское хозяйство, и промышленность. Обера изумляла та быстрота, с которой небольшое заморское владение Великой Унии — Провинции Командора Ильта — всего за несколько десятилетий всосало в себя миллионы иммигрантов, на девственной земле встали города, и первые паровые фабрики окрасили дымами яркое голубое небо.
«Там — самое благодатное поприще для технического прогресса, подталкиваемого интересами свободного предпринимательства. А это уж потянет за собой все остальное, если… Если в Провинциях действительно будет обеспечена свобода предпринимательства. Но тут уж мне и карты в руки. Думается, там найдется немало людей, готовых побороться за это» — Обер Грайс тряхнул головой, отгоняя мысли, которые все бродили по кругу, заставляя его который раз передумывать все ту же цепочку логических построений. Он выпрямился, потянулся и огляделся вокруг.
Большой парусник качала крупная океанская волна. Многие иммигранты, изможденные качкой, сидели или полулежали на палубе среди узлов со своим нехитрым скарбом. Шел тридцать девятый день изнурительного путешествия. Остался позади экваториальный пояс, обволакивавший путешественников удушающе влажным жарким воздухом, остался позади последний заход в порт перед конечной точкой путешествия — Порт-Квелато.
Низко над морем нависли тяжелые серые тучи, из которых то и дело начинал моросить мелкий противный дождик. Несмотря на теплую в общем погоду, морской ветер пронизывал промокших пассажиров буквально до костей. Вокруг судна пенились гребни волн, с которых ветер срывал брызги. Вдали едва угадывались очертания гористого берега, иногда проступавшего сквозь серую пелену мороси. Обер не приставал к морякам, подобно другим пассажирам, с постоянными расспросами, сводившимися, в конечном счете к одному мотиву: «Когда же, наконец, Порт-Квелато?» Он нередко простаивал часами неподалеку (насколько это было возможно) от капитанского мостика, и услышанных им обрывков фраз было достаточно, чтобы он мог точно сказать: «При таком ходе до Порт-Квелато еще 10–11 часов пути».
Обер устроился подальше от основной массы иммигрантов, укрывшись от ветра среди свернутых в бухты толстенных канатов. Но, видно, не он один оценил удобства этого места. Неподалеку послышался шум голосов. Однако этот шум не походил на тот, что поднимают люди, устраивающиеся поудобнее. Обер, не вставая, выглянул в проход между высокими бухтами канатов. Через мгновение ситуация стала для него ясной. Двое подонков, которых всегда хватает в толпе иммигрантов, решили скрасить серые будни уже окончательно успевшего им наскучить морского путешествия. Выбрав среди пассажирок девушку посимпатичней, не обремененную большим количеством спутников, они затащили ее в местечко поукромнее.
Команда не вмешивалась в подобные инциденты, даже если в результате за борт скидывали чей-то труп. Однако если задевали кого-нибудь из команды, то разговор был короткий. Оберу совсем не хотелось начинать свой путь в провинциях со счетов с бандитами, и он попробовал сдержать свой порыв немедленно вмешаться, как это ему уже удавалось не раз, когда на корабле вспыхивали пьяные драки.
Планам подонков пытался помешать все-таки имевшийся у девушки спутник — паренек лет семнадцати. И пока девушка отбивалась от одного из нападавших, парень сцепился со вторым.
Понаблюдав обмен несколькими ударами, Обер понял, что паренек выбрал себе противника явно не по силам. Все же, несмотря на разбитое в кровь лицо, парень упрямо лез вперед. Не желая, видимо, надолго задерживаться и отставать от своего товарища, бандит решил закончить драку, грозившую затянуться, и выхватил нож. Парень мгновенно оценил угрозу и бросился наутек, лавируя между бухтами канатов. Верзила-бандит неожиданно бросился за ним.
Когда бегущие поравнялись с Обером, он, не раздумывая больше, подставил бандиту ногу и тот растянулся на досках палубы. Тут же вскочив, бандит бросился на нового противника. Обер, чтобы не рисковать, встретил его заранее рассчитанным ударом пяткой в грудь. Верзила отлетел к канатам, стукнувшись о них спиной, но не упал, и нож из руки не выпустил. Обер, не мешкая, нанес ему сильный удар ногой в пах и, когда бандит непроизвольно согнулся, выбил у него из руки нож.
Тем временем другому бандиту удалось, наконец, совладать со своей жертвой. Он завернул на девушке юбки, так, что Оберу бросились в глаза ее белые бедра, видневшиеся из-за свернутых канатов. Бандит уже расстегивал на себе поясной ремень, когда Обер подскочил сзади, рванул бандита за волосы, запрокидывая голову, и резко ударил ребром ладони сбоку по его мощной шее. Бандит издал короткий булькающий звук, захрипел и повалился набок, сжимая руками горло. Девушка, не сводя с них расширенных от ужаса глаз, медленно отползала в сторону, поджимая колени и пытаясь натянуть на них сбившиеся и спутавшиеся юбки. Обер вздохнул, и, повернувшись, отправился с бака на ют, надеясь затеряться среди сотен иммигрантов и не сталкиваться больше с этими бандитами.