Да нам бы и не дали — Лёня схватила меня на руки и потребовала, чтобы я немедленно занялся ею — а потом ее мужем, Чайником.
А Ратибор, ухватив меня за задние лапы, кричал, что сначала я должен расколдовать Алену Чужаниновну, и что это будет по справедливости — ведь именно он, Ратибор, подсказал мне, что и как нужно делать…
Они чуть меня не разорвали напополам, пока мне удалось извернуться, цапнуть Лёню, полоснуть когтями Ратибора и вырваться.
Чувствовал я себя измочаленным и вымотанным — как будто тонну угля перекидал.
— Никого я сейчас расколдовывать не буду и не потому, что не хочу — не могу! — сказал я. — Я сейчас даже каплю воды заговорить не в состоянии — так я устал; завтра.
Домовушка же меня не поздравлял и за Жаба не радовался по той простой причине, что пошел открывать дверь: это с прогулки вернулся Пес. А Петух — ну, он такой, он не радуется чужому счастью, он не скорбит о чужом горе. Но хоть не доволен чужой бедой: хватит с нас двух злорадных, Жаба и Крыса.
Ратибор и Лёня, зализав свои царапины (почему-то оба воспользовались собственными языками, хотя чашка с мертвой водой — лучшим дезинфицирующим и кровеостанавливающим средством в мире — стояла тут же), принялись громко спорить, кого мне нужно расколдовывать первого.
Жаб, с благодарностью пожав мне лапу и еще раз прослезившись, пошлепал на кухню — должно быть, спешил показаться Алене Чужаниновне во всей своей красе.
А оттуда, из кухни, доносился какой-то шум, но из-за спора Лёни с Ратибором (они оба стали багровыми, и Ратибор выпячивал свою тощую грудь не хуже Лёни) я не слышал, в чем там, на кухне, дело. Поэтому я оставил этих двоих выяснять отношения и направился к двери.
Но не успел я до нее дойти, как навстречу мне влетели в комнату Домовушка и Пес (и Крыс шмыгнул за ними).
— Беда-то, беда-то каковая, Коток! — вопил Домовушка, размазывая слезы по своим мохнатым щекам. — Преминистр-то то наш, Ворон Воронович и впрямь впал в эту свою дыр-прессию, вот, Песик с Крысом что сказывают, пропал наш Ворон! Нализался, и унесли его! Унесли незнамо куда!..
Вот так — только вчера он читал мне проповедь о том, что в экстремальных ситуациях нельзя расслабляться и нужно держать себя в лапах, не взирая на.
А сам! Нет, у меня просто нет слов!
А то, что я думаю о нем, с кошачьего, к счастью, непереводимо.
Из сбивчивых объяснений Пса (он косноязычен, когда о чем-то рассказывает) я понял, что Ворона унес неопрятный тип бомжеватого вида: в отрепьях и небритый. Нес он Ворона подмышкой, причем Ворон не сопротивлялся, а орал на всю улицу на человеческом языке: «Я дурр-рак! Так мне и надо!»
Пес пытался проследить за похитителем преминистра, но безуспешно: похититель направился к троллейбусной остановке, а на остановке кучкуется свора бездомных собак. Территорию эту они считают своей и с нарушителями борются, набрасываясь всем скопом. А размерами они соизмеримы с нашим Псом, так что ему пришлось в жестоком бою отступить, потеряв изрядное количество шерсти и даже крови.
— С тремя я бы справился, — говорил Пес, горестно вздыхая, — даже с четырьмя! Но их было с десяток!..
Ну, это он слегка преувеличил, там их штук пять-шесть.
Однако пока он занимался разборками с бродячими псами, похититель вместе с Вороном исчез в неизвестном направлении. То ли сел в троллейбус, то ли перешел через дорогу и скрылся между домами.
Пес на всякий случай, обежав подальше, тоже подался на другую сторону улицы, но след взять ему не удалось. И там тоже оказались блюстители территории, с готовностью облаявшие нашего израненного героя. Если бы Пес не был так пострадал, он, пожалуй, и подрался бы…
Но он подумал, что может погибнуть в схватке — и кто тогда донесет до нас весть о случившемся несчастье? Аув?
— Я бы донес, — сказал Крыс хмуро. — Вы все меня недооцениваете. А я все знаю: кто унес, как унес и почему. И даже адрес. Приблизительно.
— Это все сила темная, незнаемая, она и Бабушку унесла, и Ворона нашего Вороновича… — запричитал Домовушка.
— Насчет темной силы не знаю, — гаденько ухмыльнулся Крыс. — А Ворона унес один алкоголик, по прозвищу Бублик, он в шестнадцатиэтажке живет, на той стороне…
Итак, Ворон оказался в плену.
И виноват в этом был он сам — точнее, водка виновата.
Как рассказал нам Крыс, ссылаясь на достоверные источники (знаю я эти источники! Какая-нибудь крыса подвальная наболтала!), Ворон в последние месяцы повадился в кафе «Отдых», через двор от нашего. Я в той стороне не бываю, поэтому, наверное, Ворон его и выбрал — ведь что-то вроде пивного бара находится прямо возле нашего дома.
Так вот, Ворон повадился в кафе «Отдых» — обыкновенная, как сказал Крыс, «наливайка».
Вначале он просто подлизывал остатки из стаканов или воровал пиво, когда посетители кафе выходили в туалет.
Потом стал выделывать всякие штуки — танцевать «казачок», к примеру, или считать стаканы и бутылки — поставят перед ним, скажем, три бутылки, он каркнет три раза, и ему нальют стаканчик пивка.
Но до поры до времени Ворону хватало здравого смысла притворяться обычной, просто очень сообразительной птицей.
Пока какая-то добрая душа не плеснула Ворону в пиво водки.
Попробовав «ерша», наш мудрый преминистр уподобился — даже не знаю, с кем его сравнить. Нет, звери таким подхалимажем не занимаются, каким занимался Ворон, на такое только люди способны.
Он унижался, юлил и подлизывался.
Он заговорил человеческим языком: вместо того, чтобы несколько раз прокаркать, он отчетливо говорил «Тр-ри-и!» или «Четыр-ре!» и даже «Пять!».
Он укладывался на спину и притворялся дохлым.
Он брал в клюв полотенце и протирал стаканы за стойкой.
И все это только для того, чтобы в стаканчик пива ему капнули пять грамм водки!
Возможно, он проделывал что-нибудь еще — мы с Домовушкой, не в силах слышать злорадный рассказ Крыса, смакующего всякие унизительные подробности поведения преминистра, дружно заткнули ему рот.
Одно утешало — «дыр-прессия», от которой Ворон лечился алкоголем, случалась с ним не чаще двух-трех раз в год. И что Ворон не разводил беседы на всякие научные и магические темы.
Впрочем, когда он наберется, он никаких бесед не разводит — у него язык плохо работает, да и мозги тоже.
И вот сегодня, когда Ворон кривлялся и выламывался перед столиками, один из постоянных посетителей кафе «Отдых», а именно ханыга по кличке Бублик, расщедрился для Ворона на целый шкалик.
Ворон вытянул шкалик, полирнулся пивком, и его понесло. По словам Крыса, Ворон забылся до такой степени, что толкнул перед местными алкоголиками речь. Однако язык его заплетался, и о чем была эта речь, никто не понял (я думаю, что этого не поняла в первую очередь та наблюдательница, которая доложила обо всем нашему Крысу).
Когда Ворон окончил свой монолог, ему поаплодировали, Ворон поклонился.
Бублик налил ему еще один стаканчик, но, когда Ворон потянулся клювом, Бублик отставил стаканчик в сторонку и сказал: «Э, нет! Еще давай, на бис! Умри!».
Эта премудрая птица настолько уже не владела собой, что послушно хлопнулась на спину, зажмурилась и приоткрыла клюв.
А Бублик, не будь дураком, сцапал его и сунул подмышку.
А когда Ворон принялся вырываться и возмущаться («Вяло,» — сказал Крыс), Бублик влил в распахнутый клюв еще стаканчик, и преминистра развезло окончательно: он залился слезами, заорал, что он дурак, и что так ему, дураку, и надо.
Ну, об этом мы уже знали — это нам Пес рассказывал.
Глава двадцать шестая, в которой мы отправляемся спасать Ворона
На святое дело идем — товарища с кичи выручать!
Так ли ему, дураку, надо, не так, заслуживает ли глупость и неумение держать себя в руках (то есть в данном случае — в крыльях) столь жестокого урока, было на тот момент совершенно не важно.