- Ну как? - выбежал он навстречу.
- Порядок, - солидно ответил Сарвар, спрыгивая вниз.
Джамал шагнул к нему:
- Ты вел колонну?
- Ну, я...
Джамал сделал еще шаг, пожал Сарвару руку и сказал:
- Большое спасибо за камень. И за то, что все вы остались целы и невредимы...
"Гляди-ка, - подумал я, - выходит, Сарвар проявил геройство!"
- Эге-гей!-услышал я голос сверху. Сарыкейнек, свесившись с башни крана, вовсю жестикулировала нам и даже, сняв шапку, махала ею. Всем нам. И, разумеется, персонально мне.
- Салют, Сарыкейнек!-улыбнулся я.
В эту минуту заработал кран, и корзины с привезенным нами камнем поползли вверх. С некоторой медлительностью, я бы даже сказал - торжественностью. Поползли вверх на высоту пятого - нашего с Сарыкейнек! - этажа.
А наутро Джамал-муаллим вызвал нас в контору и сказал:
- Вчера вы, ребята, выручили стройку. Еще раз спасибо вам. Но сегодня... Сегодня на станцию прибыл вагон со стройматериалами. Их нужно привезти. Разумеется, и камень нужен. А ночью опять сильный снег шел. Вы знаете, дороги стали не лучше, а хуже, чем вчера. До станции далеко...
Он еще долго и подробно, в деталях, втолковывал нам, какая сложная создалась ситуация. Как трудно ездить сейчас в горах.
- Ничего, разделимся на две группы, - сказал Сарвар, когда Джамал-муаллим кончил. - С одной я поеду на станцию...
- А с другой я поеду на карьер, - подхватил я.- Идет?
Никто не возражал. Все знали: за баранкой лучшими были мы с Сарваром.
И вот мы разделились на две группы.
- По машинам! - крикнул я своим и вспрыгнул на подножку.
А снег, пока мы торчали в конторе, пошел пуще прежнего. Не успели мы доехать до конца поселка, как за густой снежной пеленой скрылся строящийся дом, контора, длинный и неуклюже трогательный, как жирафа, кран моей Сарыкейнек. К плохой дороге прибавилась плохая видимость.
Быть может, впервые в жизни я испытал... не страх, нет, ответственность. Ответственность за товарищей, которые ехали за мной, послушно и доверчиво повторяя каждое движение моей машины. Торопиться было никак нельзя. Отстанет кто-нибудь, потеряет из виду переднюю машину - не миновать беды!
А тут явилось и новое, неведомое раньше беспокойство. За себя. Да-да, за самого себя! Но только беспокойство это было особого рода. Я смотрел на себя как бы со стороны, глазами Сарыкейнек, и думал ее думу.., "Если со мной что случится, каково будет ей?" Я представил Сарыкейнек в слезах, и мне стало ужасно жалко ее.
И в ту же минуту я стал самым осмотрительным, самым бдительным человеком на земле!
Как и Сарвар накануне, я ехал "на ощупь", метр за метром разгадывая дорогу, которую спрятал под собой снег, определяя по памяти - нет, не ямы-ухабы - саму Дорогу.
Иной раз машина натыкалась на острый край скалы и шла юзом, но каждый раз, нажимая на газ, я выруливал на дорогу. Товарищи, видя огоньки стоп-сигнала моей машины, останавливались, ждали и лишь после того, как огоньки гасли и я двигался дальше, трогались с места. Так, с мучительными остановками, на нервах добрались мы наконец до карьера.
Я вышел из кабины и тут же присел на ступеньку. Ноги не держали. Усталость давила на плечи. От долгого напряженного всматривания в дорогу и ослепительной белизны снега болели глаза. "Надо б попросить Сарыкейнек, чтобы подыскала темные очки", - подумал я,
- Молоток! - хлопнул меня по плечу Зейнал. - Ювелирная работа!
-- А знаете, братцы, - ухмыльнулся, подходя, Эльдар. - Когда Валех вызвался нас вести и с лихостью, как он это умеет, выехал на дорогу, я подумал - все. Всем нам хана, крышка!
Ребята засмеялись. Улыбнулся и я. Смеяться не было сил.
В тот день, как бы соревнуясь с Сарваром - а так оно и было по существу, мы еще трижды съездили на карьер и обратно. Работа на стройке не прервалась ни на час.
Повествование продолжает Сарыкейнек
В воскресенье Эльдар повез Зейнала в гости к себе в село, а Сарвар сказал:
- Наши трудовые достижения надо отметить... Приглашаю вас на шашлык.
- Нет, это мы с Сарыкейнек тебя хотим угостить, - попробовал было возразить Валех. Но Сарвар не согласился.
- Я первым предложил. К тому же я старше, а слово старшего - закон. Сарвар любил набавлять себе лета и говорил с нами чуточку покровительственно. - Тем более что у вас свадьба на носу. Деньги вам пригодятся.
Купив мяса, хлеба, сыра, пару бутылок красного вина, мы отправились к скале Амира.
Сарвара мы с Валехом очень любили. Среди нас Сарвар слыл знатоком. Он учился заочно в политехническом институте и каждый день после работы сидел за учебниками. А еще он запоем читал. Читал все, что попадалось под руку. Мы и сами читали немало - у нас в поселке своя библиотека. Но никто так хорошо не разбирался в книжках и не мог так понятно и кратко рассказать прочитанное, как Сарвар.
В нашем "зимнем дворце" мы развели костёр. Я извлекла из тайника припасенные с лета кизиловые прутья, очищенные от коры и хорошенько высушенные на солнце, прокалила их над огнем. Затем расстелила скатерть прямо на сухой траве, разложила на скатерти хлеб, сыр. А Сарвар тем временем колдовал над костром, готовя импровизированный мангал. Но вот мангал был готов, и Сарвар стал нанизывать кусочки мяса на кизиловые прутья. Между делом он, смочив ладонь водой, принесенной Валехом с речки, брызгал на угли, гася вспыхивающее время от времени пламя. Вот он положил на угли один прут, другой... Жареное мясо, исходя соком, источало неповторимый острый аромат.
- Дамы и господа, - торжественно объявил он наконец, - прошу к столу!
- Где господам иметь такой дворец, такой шашлык, испеченный не на металлических шампурах, а на кизиловых прутьях, как в старину? - возразил Валех.
- Поправка принята. Господ побоку! - согласился Сарвар, снимая мясо в тарелку, подставленную мной.
Валех с Сарваром подняли стаканы, наполненные вином.
- Ребята! - сказал Сарвар. - Я не могу вас представить по отдельности. А потому пью за вас вместе.
Мужчины выпили.
Мы наслаждались шашлыком, жаром еще не остывшего костра, свежим воздухом, журчанием горной речки, бегущей по камням в двух шагах по теснине лесного ущелья. Скала Амира, таящая в себе, казалось, все тайны мира, стояла величественная и безмолвная. Сколько сотен лет, да что сотен - тысяч лет канули в небытие, а она все стоит. Смотрит на нас, как смотрела когда-то на наших далеких предков, укрывшихся здесь от ветра и дождя, жаривших здесь вот так, как мы сейчас, мясо на костре.
- Ребята, у меня такое чувство, будто мы уже жили когда-то в этой пещере, - сказал Валех, словно угадав мои мысли.
- Ты выпей еще, - рассмеялся Сарвар, - и скажешь, что мы тут с нашими предками беседовали по душам.
- Нет, кроме шуток, - продолжал Валех. - Смотрю я на эти горы, на этот лес, и, ей-богу, мне кажется, будто я на самом деле все это когда-то давным-давно уже видел. .. Что ты на это скажешь, Сарвар?
Сарвар затянулся табачным дымом и какое-то время молчал, глядя вдаль, словно пытаясь разглядеть что-то по ту сторону ущелья.
- А то скажу, что жизнь наших предков в этих горах проходила совсем не так, как ты себе это представляешь, - промолвил он наконец. - Не в удовольствиях и кайфе за шашлычком, а в сражениях, в схватках, в постоянном напряжении всех сил. За то, чтобы выжить, устоять. Они, наши предки, не знали ни дня спокойного, все время боролись. С холодом и голодом, со стихией, с многочисленными врагами. Четвероногими и двуногими. На их жизнь, землю и независимость постоянно покушались воинственные пришельцы из далеких и близких мест. И они, наши предки, не склонили головы перед врагами. Иначе мы не сидели бы сейчас здесь, на нашей древней земле, и не разговаривали о том о сем... А потом мы втроем затянули древнюю песнь о смелом Гачаге Наби и его удалой подруге:
Голубее голубого у Наби глубокий взор,
Он гроза врагов народа, суд его суров и скор.
Крепость он себе построил на вершинах гордых гор.
Враг разбойником считает поднебесного орла,