Воцарилось тяжелое молчание. Умом-то я все понимал, понимал, что у начальства, наверное, иного выхода нет. Но вот сердцем... Я бросил взгляд на Сарыкейнек, которая сидела потупившись. И меня вдруг прорвало,
- Но почему, - воскликнул я, - приглашая человека, не подумали о жилье?!
- Это верно, не подумали, - согласился директор.-- Но кто мог знать, что нам направят семейного... Спору нет, у вас все права на квартиру. Вы и работаете хорошо, и на очереди давно. Просто нам казалось, что вы войдете в наше положение. Добровольно, я это подчеркиваю, добровольно уступите квартиру приехавшим. Идите подумайте. А коли не согласны, ордер можете получить хоть завтра.
Мы вышли. Долго шли рядом, опустив головы. Молчали.
- Ну скажи что-нибудь, - не вытерпела наконец Сарыкейнек.
- А что говорить? - пожал я плечами; я успел успокоиться и уже корил себя за излишнюю, как мне казалось, горячность. - Правы-то мы правы. Сколько можно квартиру ждать. Но с другой стороны... Люди приехали издалека...
- С маленькими детьми, - напомнила Сарыкейнек,
- Отдать долгожданную квартиру глупо, не отдать - подло!
Некоторое время мы шли молча. Наконец Сарыкейнек остановилась и сказала:
- Знаешь, Валех, если мы не войдем в их положение, я не смогу смотреть людям в глаза. Никто нас не упрекнет, конечно. Но...
Она словно бы подталкивала меня. Решающее слово следовало сказать мне, мужчине.
- Знаешь что,-решительно сказал я, - давай уступим! Зачем нам потом терзаться...
- Пусть! - Сарыкейнек сказала это так, будто с ее души сняли тяжелый груз. Даже улыбнулась сквозь слезы. И мне сразу полегчало.
- Не старики ж мы какие, - возбужденно продолжал я. - У нас вся жизнь впереди. Не этот дом, так следующий. ..
- А свадьба... Свадьба пусть подождет! - воскликнула Сарыкейнек и повела пальцем возле моего носа. - Надо еще проверить наши чувства, не так ли?
Еще как надо проверить! Мы упали в весеннюю густую траву и стали целоваться. А потом долго сидели молча, обнявшись. Помятая трава издавала резкий запах. Вечерело. Здесь и там цикады пробовали голоса.
- А эта узбечка здорово обрадуется, а? - тихо сказала Сарыкейнек.
- Еще бы.
- Пусть радуется...
Мы не знали этих людей близко, не знали, хорошие они или плохие, но нам очень верилось в то, что они хорошие. И хотелось, чтобы у них в жизни все было спокойно.
- У нее и дом, наверное, разрушился во время землетрясения, - продолжала задумчиво Сарыкейнек. И тут же вскочила на ноги. - Быстрей в столовую. Перерыв подходит к концу.
Мы заторопились в столовую.
- Мы вам отдаем квартиру! - крикнул я через весь зал, увидев за одним из столиков нового начальника по хозяйственной части, он обедал с женой.
- Как это? - не понял парень.
- А вот так. Отдаем, и все! - весело повторил я.
- Учитывая ваше трудное положение, - добавила Сарыкейнек и посмотрела в сторону узбечки.
- Напрасно вас заставляли, - хладнокровно заметил парень. - Квартиру нам дали бы и так!
- Никто не заставлял. И потом - все равно квартиру вам дали бы за счет кого-то, - удивился я непонятливостью парня. - Ведь все квартиры в новом доме давно распределены задолго до вашего приезда.
- Раджаб хотел сказать, - деликатно вмешалась в разговор узбечка, - что ведь и вам трудно. Мы слышали, у вас "дуюн".
- Ничего, - тряхнул я головой, - свой "дуюн" (я намеренно повторил это слово, означающее "свадьба" по-узбекски), свой "дуюн" мы сыграем позже. Не беспокойтесь!
Я взял Сарыкейнек под руку, и мы направились в другой конец столовой.
- Можете переезжать хоть сегодня, - обернувшись на ходу, сказала Сарыкейнек. - Полы и окна я вымыла.
- Зачем это ты? - одернул я ее вполголоса. Нет, что там ни говори, а Сарыкейнек было, конечно, обидно, что все так сложилось! Обидно было и мне. Благо товарищи нас поддержали.
- Молодцы, ребята, - сказал первым узнавший о случившемся Сарвар. - Вы поступили правильно. Как-никак они гости. И жена пострадала в Ташкенте...
Только Придира Зейнал недоверчиво покачал головой и пробормотал как бы про себя:
- Про узбечку ничего не скажу, но вот парень... Не успел приехать, а уже во все нос сует. Не нравится он мне.
В новом инженере и вправду было что-то антипатичное. От таких людей я стараюсь держаться подальше. А то я знаю свой характер - сорвусь, накостыляю по шее, поди потом оправдывайся... Судьба, однако, вскоре свела нас с инженером. На новом и весьма неожиданном поприще. Поприще спорта. Оказалось, приезжий парень занимался борьбой и, прослышав про то, что я дважды был чемпионом района, явился ко мне.
- Физкульт-привет! - сказал он, фамильярно хлопнув меня по плечу и бесцеремонно пощупав мои бицепсы.- А что? Ничего!.. Знаешь, нам надо бы побороться. Вызываю тебя на ковер!
- Это вместо приглашения на новоселье?
- Одно другому не мешает...
- Вы что, занимались борьбой? - вяло спросил я; уж больно не хотелось мне с ним связываться...
- Не только занимался, но и был призером чемпионата республики! горделиво заявил Раджаб.
- У-у-у, - протянул я и тут же решительно заявил: - Не буду я с вами бороться.
- Испугался!
- Не то чтобы испугался... Просто не хочется! Не хочется, и все!
- Но почему?
- Понимаете ли... Если я вас переборю, неудобно - вы как-никак начальник. А если проиграю, то кое-кто подумает, что я сам поддался. Разве не так?
- Вот не знал, что ты так чтишь начальство, - съязвил Раджаб и, что называется, попал в болевую точку.
- Ну, если вы так ставите вопрос, - резко сказал я, - тогда я согласен!
- Возраст? - коротко, по-деловому спросил он.
- Двадцать. - Я нарочно прибавил себе год.
- Я на десять лет старше, но ничего... Вес?
- Шестьдесят восемь.
- У меня чуток больше. Но ничего... Значит, договорились?
- Договорились. Начальство разве ослушаешься?!
- Ладно. На послушного мало похож. Где будем бороться?
- У реки. Там хорошая трава и место безлюдное.
- А чего нам прятаться? Я хочу принародно припечатать тебя к земле. Единственное, чего боюсь, - как бы костей тебе не переломать.
- Ах, как страшно! - рассмеялся я ему в лицо. - А я в свою очередь обещаю пощекотать ваше начальническое самолюбие...
- Ладно, там будет видно... Послушай, может, поборемся не за так, а... Мой новоявленный соперник потер большим пальцем об указательный.
Я сделал вид, что не понял его.
- Тьфу, какой ты бестолковый! Я предлагаю бороться за деньги. Ну, скажем, кто победит, тот получает пятьсот рублей. Согласен?
Этот поворот разговора мне совсем не понравился. Читать-то я читал, что где-то существует такое - на спортсменов делают ставки, как на лошадей. Но все это было противно и чуждо. Я привык смотреть на спорт как на соревнование в силе, ловкости, отваге, настойчивости. Победа воодушевляла, приносила радость. Чтоб она была испорчена корыстью? Давала деньги? Никогда в жизни!
- Я простой шофер, - сказал я, еле сдерживаясь, - откуда у меня пятьсот рублей...
- Ну, пусть триста. Двести... Идет?
- Не такие уж мы бедные, - прорвало меня. - Могу одолжить, если нуждаетесь. Но превращать спорт в торговлю! Нет, на это я не согласен. Хотите бороться, ладно, я готов, но без этих ваших штучек! Согласны - по рукам, не согласны...
- Ну-ну, я пошутил, - ничуть не смутившись, повернул он на сто восемьдесят градусов. - Пусть будет, как ты говоришь. Чистый спорт.