— Отец! — Выкрикнул Рассел, быстро подбегая к шатавшемуся отцу, который ухватился за голову.
— Мы никого не смогли отыскать, в метель все сидят по своим домам, прости нас, мы сделали все, что было в наших силах… — Продолжил юноша. Кастер словил на себе недовольный, местами загадочный взгляд Эйрика, а после отстранившись от трапезного стала, направился в свои покои.
— А как же тот мужчина, что явился сюда? Весь в сером? — Задумался Фридрих, осекаясь.
— Какой мужчина, отец?
Акт 1. Северные ветра. Путь воина
Северные ветра.
Глава 2. Путь воина.
━━━━━━━◌ Северная душа ◌━━━━━━━
«И восстал он из мертвых. Вознесся он в новом облике, образе, который был дан ему Творцом. Величественно возвышаясь, он готов был обрушить свой гнев на тех, чьи души пропитаны грехами, исполняя волю Создателя. Так на свет пришел первый всадник. Всадник Серого мира.»
Настал новый день. Серое солнце изредка показывалось из монотонных облаков, следующих в неизведанные дали. Начиналась легкая метель, снежинки обрушивались на насквозь замерзшую землю, витали в воздухе, усложняя видимость. Старый конунг Фридрих Хардсейм собрал все необходимые вещи для своего съезда на сбор в Земную обитель. Взгляд его устало скользнул по мрачным стенам замка, словно чувствуя тяжесть предстоящего пути. Он не желал ехать в эту далекую и неприветливую землю, особенно учитывая состояние своего младшего сына, но долг родной земли словно зазывал его туда. Попрощавшись со своими наследниками, Фридрих отдал приказ самому старшему, чтобы тот следил за всеми делами Скаггерака и готовился к грядущему турниру. Злость на Кастера, особенно после вчерашнего инцидента, уже устало спадала, но сам конунг настораживался. Он осознал, что тот может выиграть поединок и отправиться в далекие южные земли. Этого Фридрих не хотел, но отстраняться от своих обещаний – не по его натуре. Уже на рассвете, когда первые лучи солнца пали на горизонт, Хардсейм отправился в дальний путь. Дорога была долгой и муторной, отчего старый конунг потухал в своих мыслях. Тяжелые массивные сани медленно скользили по покровам нетронутого снега, обходя знаменитый Сгоревший лес, который так прозвали после великой войны пяти конунгов. Именно эта битва, полная жертв и страданий, стерла почти все живое на континенте, уничтожая за собой две части Северной души.
Конечно же, правители Восточного и Западного конунгства принялись отстраивать свои земли, но былую славу – так и не вернуть, как бы они ни старались. Вдали виднелось погрязшее в вечных льдах озерцо, за которым скрывалась засохшая кровь погибших воинов, словно мрачное напоминание о прошлом. И уже за ним – Земная обитель. Величественная цитадель, где присутствовали все правители Северной души, решая проблемы континента и обсуждая будущие походы. Оказавшись у врат цитадели, Фридрих поднялся по мраморным ступеням, ощущая твердость под ногами. Везде находились потрепанные и где-то сожженные знамена всех конунгов. Старые, покрытые льдом доспехи лежали на полу, словно молчаливые свидетели прошлых сражений. Разваленная крыша пропускала серый свет, который проникал сквозь трещины и создавал мрачную атмосферу. Разбросанные по полу кандалы напоминали о том, что здесь когда-то содержались пленные воины. Древние печати первых правителей, покрытые слоем пыли, словно просили о восстановлении былой славы. Все это напоминало о диком прошлом, вводя в безудержную тоску. Позади Хардсейма, по пятам, следовали его верные воины, чьи лица отражали преданность и готовность защитить своего конунга. У входа в главный зал властителей континента уже стоял старый хранитель, его взгляд полон уважения и поклонения. Он поприветствовал своего конунга, словно приветствуя самого могучего воина.
— Конунг Фридрих. — Изобразил он легкий поклон, отдавая дань уважения старинному другу.
— Ты уже здесь. — Изумился Фридрих, поглядывая на старого Хранителя. Он слабо улыбнулся, пройдя чуть дальше, озираясь по сторонам.
— Конечно. — Осведомился Афрод, скрестив руки на груди.
— И где же этот Винтер? — Со злобой произносит Фридрих, озираясь по сторонам, заглядывая в зал, но он, как всегда, пустовал. — Опять он опаздывает? Да что он о себе возомнил! — Возмутился Хардсейм, пожимая руку Афроду, с яростью в глазах, взирая на него.