— Помощь? Интересно, как же «это гиблое», может получить помощь от такого благородного лорда? — Кастер не сводил с гонца своего пристального, местами недовольного взгляда, откладывая топор в сторону. Он выпрямился в спинке, наклоняя голову набок, обострив свои скулы.
— Аурон де Магнуссон, хочет наказать королей, которые совершили между собой союз, конечно же без ведома моего лорда, что противоречат закону Лимскола, во благо сохранения баланса по всему миру. Поэтому, он сдержит их до наступления лета, а еще. — Гвардеец взглядом указывает на пергаменты. — Посмотрите на это, думаю – вам понравится. — Кастер молча притронулся к листам, разламывая печати, а после оценил содержимое.
— Что там? — Уже на родном языке спрашивает нетерпеливый мастер Вельтон, недоверяюще посматривая на прибывших южан.
— Чертежи баллист, которые использует Серебренный Орден во время сражений. Думаю, это послужит нам преимуществом в грядущей битве. — Юный Хардсейм подал пергаменты своему наставнику, дабы тот внимательно взглянул на них.
— Ну, что скажете? — Вновь спрашивает гонец.
— Я согласен с вашим лордом, но что, если Северная душа не сможет выдержать натиск Альянса Люксена Розенталя и его собачонки. Кейна Шторма? Так ведь его зовут? — Кастер выпрямился в спинке, упираясь локтями о деревянный столик и сплетая руки в замок, продолжает взирать на чужеземца.
— Аурона де Магнуссона не интересует выиграете ли вы сражение или проиграете. Ему главное – иметь достаточно оснований на то, чтобы короли предстали перед судом, естественно уже после войны. А дальше – уже дело техники. Либо, вы останетесь в долгу за помощь Ордена, либо же вымрете в этом «гиблом месте» — Покорно ответил гвардеец.
— О как. — Ухмыльнулся Хардсейм. — Тогда жду не дождусь наступления лета, чтобы узнать исход грядущей битвы. Мне нужно знать, сколько у них насчитывается воинов?
— Хороший ход. Более трех ста тысяч — Вдобавок произносит гонец. — А сейчас, у меня нет времени, посему прошу оставить подпись на этом свитке, чтобы все было законно. И конечно же, с его помощью вы будете возвращать обещанный долг. — Он развернул свиток вручая его в руки конунга. Кастер коснулся пера и оставил незамысловатый узор.
— Благодарю, Кастер Хардсейм. Надеюсь, мы еще успеем сводиться. — Гвардеец забрал свиток и поднялся на ноги.
— Даже не останетесь у нас, чтобы пережить бурю? Или вы пренебрегаете этому «гиблому месту»? — С ухмылкой задает вопрос юный Хардсейм, провожая вестников пристальным взглядом.
— Именно так. — Отвечает он.
— Тогда мои воины сопроводят вас обратно на фрегат.
Кастер остался наедине с наставником, даже сейчас мастер не был доволен сложившийся ситуации, отчего он колеблется, не зная, что делать дальше.
— Итак. — Буркнул Вельт. — Мало тебе было Винтера, теперь еще и с Орденом связался.
— Нам нужны были эти чертежи. Теперь, созови ремесленников, чтобы сделали дюжину таких и установили на северные и южные стены. Также, нам нужно срочно дождаться конца этой вьюги и как можно скорее отправляться к конунгу Нестеру, я должен осуществить все задуманное до конца зимы, а время поджимает. — Кастер быстро поднялся из-за стола, шествуя к мастеру, остановившись в метре от него.
— Черт возьми Кастер! Что ты собираешься учудить? Неужели, ты готов пойти на войну? Война, которая способна истребить весь континент? — Уже выходя из себя, молвил наставник.
— Займись своим делом, Вельтон. Я поеду к Нестеру, а ты в свою очередь должен расправиться с Хранителем и Мартом. Дерзай.
*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
Холод, трепетное ощущение. Он истерзается. Кастер смотрит в свое отражение. Тягостный взор, голубые глаза все еще горят, но уже не так сильно. Нет, он не боится. Нет, в нем нет страха перед грядущим. Он уверен в себе и так будет до конца. Серый свет падает на его лицо, ветер кусает кожу, а леденящий холод пронизывает до костей, но Кастер даже не дрогнул. Он смотрит на свой народ, свои владения. Новости о том, что его отец пал в бою - конечно же, не могут его радовать. Ведь теперь, перед ним открылись великие горизонты событий, стремиться к которым - он будет всегда. До тех пор, пока он не издаст свой последний вздох. Он слышит глас, неизведанный ему ранее, но настолько знакомый. До боли пронзающий душу.