— Я отомщу отец. Отомщу. — Тихо шептал юный Шторм, поднимаясь на ноги. Он последовал по темным коридорам, освещая его держащим в руке факелом. Кейн покинул гробницу, останавливаясь у кареты. Он отправился туда, где его уже давно заждались. Отправился прямиком в собор Архирахелей, воодушевись падшим духом своего отца, прокручивая в своей голове его наставления, а затем говор и матери, что все эти годы безмятежно пыталась помочь старшему сыну. Кейн знал, что ему делать. Поступить так, как не желает того народ, но не ради своей прихоти, а ради того, чтобы сохранить свою власть, невзирая на все. Уже оказавшись около широких массивных врат, Кейн зашел во внутрь. В последний раз – он был здесь на своей коронации. Шторм зашагал по алому коврику, что сопровождал его до самого трона. Как только юный властитель занял свое место, озираясь по сторонам, наблюдая за тем, как народ требует милости для своего принца, он кивнул головой, в знак того, что пора начинать. Архирахель Никон с тяжестью высвободил легкие от густого воздуха, открывая альманах с заветами Создателями и королевскими законами, который издался при короле Гринвальде Шторме.
— Его величество Кейн шторм, подал жалобу на своего младшего брата принца Уилласа Шторма, который соизволил тратить казну без ведома и разрешения своего короля. — Никон повышал тон голоса с каждым сказанным словом, не отрывая глаза от завета. Кейн молча кивнул головой тем самым, подтверждая его слова. Недовольство со стороны присутствующих нарастало, в особенности после того, как в зал привели заключенного в кандалы Уилласа. Принц был не в лучшем виде: потрепанная грязная одежда, тяжелые стальные кольца на тонких запястьях, что явно тянули его вниз, сальные черные волосы и усталое выражение лица. Его гнал позади стражник, что грубо толкал его в спину своим копьем.
— Шевелись! — Буркнул гвардеец. Уиллас с каждым пинком оборачивался назад, взирая на ненавистного стражника, спотыкаясь и падая при толчках в спину. Глазами, юноша заметил взор обеспокоенного судьбой брата – Оскара. От одного только вида, сердце среднего принца билось все сильнее и сильнее. Спустя некоторое время, Уилласа подтащили к трону, бросая на пол.
— Отпустить его! — Выкрикивали жители. От происходящего, Кейн насторожился. Едкое чувство внутри его груди – царапало легкие, отчего в них сильно закололо. Страх охватил юного Шторма, заставляя проникать в голову не лучшие мысли. От действий своего народа, он было подумал, что сейчас начнется бунт, с которым Шторм явно не сможет справиться.
— Кейн, не делай этого. Остановись, прошу. — Чуть ли не моля произнёс Уиллас. Юный король нахмурился, он никогда ни о чем не молил. «Что же на него нашло?» Это вызвало небольшое смятение у Кейна. Он не сводил взгляда с младшего брата.
— Чем же вы сможете оправдать свою вину, о юный принц? — Звонким голосом изумился Архирахель, выпрямившись в спинке и переглядываясь со своим властителем.
— Тем, что в столице должен был быть праздник, от проведения которого и отказался мой старший брат. — Охрипшим голоском говорил Уиллас, поднимая молящий взгляд на короля, в нем была лживость, которую видела королева, стоящая по правую руку от трона. — Самый святейший праздник, который достоин каждый лим. Ваш же властитель, посчитал нужным отправиться во Франбург, нежели чем позаботиться о своем народе. — Слёзы текли по щекам Уилласа, а в зале поднялся шум. Кейн спохватился, ведь такого он никогда не говорил. Юный король осознал, что все это лишь уловка младшего брата. Кейн оглянулся на свой народ.
— Отпустить его! Он попустил правильно! — Голосили они. Гул поднимался все больше и королевская стража еле сдерживала подступающих бунтовщиков.
Главнокомандующий городской стражей подбежал к королю:
— Ваше величество, нужно уходить. — Никон также подошел к Кейну и согласился со стражником. Юный король тяжело задышал, ведь все происходящее случилось неожиданно и вовсе не в пользу Кейна. Он коротко кивнул головой и вскоре они вместе покидали храм через тайный, подземный ход, в то время пока стража защищала своего короля.
Тёмная ночь, с её беспокойными волнениями, окутывала столицу, словно покрывалом, усыпанным бесчисленными звёздами. Это небо, столь могущественное и загадочное, внушало страх и тревогу толпе, которая бушевала в городе. Возможно ли, что эти беспокойные события предвещают наступление восстания, способного привести к неизбежным и разрушительным последствиям?