— Нет уж. — Без думки отвечает старый конунг. — На такое я не смогу пойти. Ты не достоин этого титула. Как и никто другой в наших землях. Нет того, кто смог бы в действительности объединить все наши разъяренные холодом и войной земли.
— Тогда выживай сам, я не отдам тебе драккары. Ты уже сделал свой выбор. Эгоистичный выбор, отдавая предпочтение своим глупым грезам. Уверяю тебя, Хардсейм, ты проиграешь те битвы в Южных землях. Готовься отправиться в Серый мир.
В чем-то Варсандр был прав, что и смутило старого конунга и прежняя искра, что моментами уже загорелась грядущим походом – медленно, но уверенно тускнела.
— Я же говорил, Афрод. — Старый конунг взглянул на Хранителя. — В этом не было никакого смысла. Конунг Винтер слишком предсказуем.
— Это глупо, конунг Хардсейм. — Дернул бровями Винтер. — Ведь за трон Северной души – начнется самая настоящая война. Или тебе неизвестны намерения твоего старого друга Меркури Ортена? Он ведь втайне – собирает знамена и готовится к переменам, которые изменят весь континент и живущих на нем жителей.
— Меркури никогда не добьется своего. — Осведомился Фридрих. — Впрочем, как и ты.
— Всему свое время, Фридрих.
Метель. О, как она ужасна. Местами коварна и безжалостна. Она окутала всю Северную душу, не позволяя старому конунгу вернуться обратно в свой дом, отчего тот был вынужден оставаться в заточении цитадели. Сквозь широкие проломы, напоминающие то, как порой бывает жестока война, просачивались изящные снежинки, словно армия тысяч маленьких алмазов, падающих с небес. Фридрих наблюдал, как они плыли в воздухе, сидя на своем стуле из потертого холодного камня. Его рука также лежала на рукояти меча, украшенного витиеватыми узорами и инкрустированным драгоценными камнями. Он был готов в любой момент вытащить его и пронзить грудь Стольгримца, чье лицо было искажено яростью и ненавистью. Одно только его присутствие уже вводило Хардсейма в ярость, а его черные глаза сверкали злобой, словно две огненные жемчужины, проникающие сквозь морозный ветер.
— Ну же, Фридрих. Не волнуйся ты так. Не стоит отдавать предпочтение гневу. Поддайся здравомыслию. Провозгласи меня королем континента, а взамен получишь ты эти драккары. Всего-то пару слов и одна церемония. — Винтер довольствовался тем фактом, что сейчас – он в силах совершить все то, что желал Хардсейм. Довольствовался тем, что сейчас он выше его во всех смыслах. Варсандр говорил спокойно, юноша был полностью расслаблен.
— Я никогда не сделаю этот выбор, тем более в твою пользу. Ты не сможешь защитить народ Северной души. Не сможешь проявить себя должным образом, ведь ты – простой глупец, не более. А в поход, я отправлюсь любой ценой. С тобой или без, мне все равно. — Фридрих поднялся из-за стола и направился в сторону, укутываясь в свою меховую накидку. — А я могу вернуть прежнюю славу северянам. Чтобы чужеземцы вновь чувствовали ужас, при виде наших войск.
— Тогда ничем не могу помочь, мой дорогой друг. — Продолжая сидеть на своем месте, Винтер перекладывал свой кинжал из руки в руку, нежно проводя кончиком своего пальца по лезвию, взирая за своим отражением.
— Я не твой друг! — Рявкнул Фридрих. — Я твой король! — Уже более грубым и громким тоном заговорил старый конунг. Его слова вызвали у Стольгримца смешок.
— Сильное заявление, Хардсейм, но ты давно не король. Или ты позабыл о том, как ты утратил доверие со стороны народа Северной души? Как ты сам бился против родных братьев? Как там звали одного из них? Айвар Хардсейм. И все ради чего, чтобы сохранить власть, которую мгновенно утратил после этой жестокой войны? — Слова молодого конунга вновь вгоняли Фридриха в воспоминания. Снова окутывая в жестокие события битвы пяти конунгов.
— Я пытался предотвратить ее, нежели чем твой отец. — Грозно высказался Хардсейм, переводя взгляд на Стольгримца, что также со спокойствием продолжал сидеть за каменным столом.
— И поэтому ты принял решение убить его. Браво. — С ехидной миной, Винтер похлопал в ладоши.
— И с легкостью покончу с тобой, если то понадобится. — Рявкнул Фридрих.
— Посмотрим, Хардсейм. Посмотрим.
Несмотря на жестокую метель, Фридрих все же желает отправиться восвояси, к себе домой. Он чувствует, что его место не здесь, в заточении цитадели, а рядом со своим народом и в своем королевстве. Он знает, что его люди нуждаются в его лидерстве и защите, особенно в такие трудные времена. Фридрих поднимается со своего места и натягивает на себя меховой плащ, чтобы защититься от снега и холода. Он берет свой меч в руку и смотрит на Стольгримца с вызовом в глазах.