С первыми проблесками холодного, серого солнца, два представителя мощных армий уже встали друг против друга. Внутри них бушевала неистовая ярость, а в воздухе ощущалось напряжение, словно электрический заряд. Кастер, с угрюмым и злобным взглядом, не боялся смотреть своему врагу в глаза. За его спиной стояла дюжина неукротимых берсерков, готовых к битве. Люксен же чувствовал пылающий гнев, который проникал в каждую его клеточку. Он сжимал руку в кулак, стараясь сдержать вспышки ярости внутри себя. Они остановились на месте, в ожидании залпа отравленных стрел лучников старого короля. Сердце Розенталя билось с безудержным волнением, но он продолжал сдерживать последний остаток терпения, чтобы не убить конунга раньше времени. Через ряды выстроенных гвардейцев пробрался Хранитель Разлома, взгляд его устремился на некогда былого ученика. Люксен одобрительно кивнул головой, снова приковывая свой взгляд к ненавистному северянину. Кастер, в свою очередь, усмехнулся, не скрывая неизгладимого впечатления от увиденного Афрода.
— Как же так, Хранитель Разлома? Неужто, ты решился предать свою родную обитель, а также властителя всего континента? — Кончик языка прошелся по передним клыкам, Секира чувствовал, как жажда возмездия вспыхивает внутри него.
— Ты сам предал нас, предал задолго до этого момента, когда самолично обрек Северную душу на поражение. — Афрод ощущал и печаль и злость одновременно, как с новой силой охватывает буря пылкости.
— Впрочем, неважно. — С ухмылкой продолжает юный Хардсейм. — Я как раз хотел избрать нового Хранителя наших земель.
— Ты должен отступить, все жертвы – бессмысленны. Ты одержишь поражение, юноша. Подумай о своем сыне, которого ждет та же учесть. — Напористо говорил старый мастер.
— А я то думал, что эти переговоры будут иметь значение, оказывается – я не прав. — Хмыкнул юноша.
— У меня к тебе условие. — Заговорил Розенталь. — Мы можем обойтись без битвы, но при том условии, что ты отдашь мне дочерей. Вдобавок ко всему, я освобожу твоего старшего брата – Рассела, иначе битвы не избежать. Как только принцессы окажутся у меня, войска альянса вернутся восвояси. — Люксен был полностью уверен в своих действиях, в своей хитрости и искусству лжи, а посему не ставил юного северянина ни во что, взирая на него с высока. В ответ, Хардсейм громко и показательно рассмеялся, играя на нервных струнках Франбуржца.
— К вашему же сожалению, господа, хочу заверить вас в том, что мой брат погиб на вашей земле во время второго сражения за Иннурс. Это прискорбная правда, но всяко лучше сладкой лжи, так что ваши предложения – не смогут повлиять на мои решения. — Он говорил так стойко, что даже Люксен занервничал, растерянно переглянувшись с Хранителем, но тот лишь отрицательно покачал головой. Кастер сохранял хладнокровие, расхаживая из стороны в сторону, изредка посматривая на спуск, где во всю кипела работа. Властитель Франбурга махнул рукой, после чего шеренга гвардейцев – разошлась в стороны. Секира остановился, чуть нахмурив брови. Двое Южан волокли с собой измученного юношу и кинули под ноги вождя северян. Кастер насторожился, завидев своего брата живым. Рассел в свою очередь, с трудом поднялся на ноги, взирая на него. Секира тяжело задышал, делая несколько шагов назад. Волна негодования осыпала юнца, отчего тот растерянно водил глазами по Южанам.
— Ну, а теперь, он мертв? — Не выдержал старый король, оборвав молву. Конунг некоторое время молчал, смотря в глаза Рассела, в которых виднелась обида и злоба, переливающаяся в ненависть и отвращение к собственному брату. Кастера застали врасплох, но Секира помотал головой, зажмуривая глаза. Он видел перед собой тяжкие мгновения, четкие очертания минувшего прошлого, в которых был старший сын Фридриха. Истинный наследник и более того, самый любимый отпрыск старого конунга, за которым должно было последовать все будущее. Кастер явно занервничал, но попытался сохранить хладнокровие. В один миг, холод пробежался по его лицу и кристально чистый, падающий с темным небес снежок – пощекотал его кожу. Дыхание перевелось, недавно трясущиеся руки – успокоились. Хардсейм заглянул в свою душу, отыскав маленького, слабого мальчишку, держащего ржавые ключи от запертых дверей, где таятся жестокие бесы. Секира кивнул головой и малец исчез, растворился в ночной мгле, а он – остался один. Кастер медленно поднимает веки, все страдания ушли вместе с мальчишкой, с тем самым, который страдал из-за предательства своей жены, боявшийся смерти, потери своих грез. Секира будто бы уже погиб и пробудилась новая сущность. Сущность безжалостного убийцы и кровожадного зверя.