— Я знал, что так случится. — Томно, глотая хладный воздух, говорит он, давившись от подступающей к горлу кровью. Он окрасил лицо своего бывшего ученика алыми оттенками, выплевывая кровавые сгустки. Афрод ухватился за крестовину клинка и проталкивает его глубже, другой рукой придерживая локоть юноши. — Великий и ужасный, Кастер Хардсейм… — Хранитель смотрел в его глаза до тех пор, пока не перестал чувствовать свои конечности. Его дыхание совсем сбилось, а тело настиг подступающий холод. Кастер с болью взирал на некогда былого наставника и ощутил мучения. Мучения от того, что Хардсейм начинает жалеть о произошедшем, но в миг бесы берут над ним контроль, после чего, конунг вытаскивает окровавленный клинок. Афрод уже не держался за его предплечье. Уже нет. Хранитель пал на замерзшую землю, навсегда покидая континент, отправляясь в царство Серого мира. Юноша поднимает глаза, завидев еще одного врага, что растерянно стоит на месте.
— Братец… — С ноткой безумия сказал Кастер.
— Ответь мне, брат. Где тот мальчишка, который играл со мной во дворе? Где тот беззаботный малец, который радовался солнечному свету, будучи подле меня, подле Эйрика? Скажи мне, брат… — Молил Рассел, медленно подходя к конунгу, бросая клинок в сторону. Кастер отошёл назад, тяжело задышав. Его окутало неведомое волнение, которое вибрацией отражалось в его висках.
— Он никогда не чувствовал радости. Он был лишь серым мальчишкой, среди ярких братьев, который пытался показать, кем является, но получал лишь удары плетью. — С тяжкой болью на своей груди, говорит Секира.
— И где он сейчас? — Рассел чувствовал сожаление, только его. Сожаление от того, что уже ничего не исправить. Как бы он хотел очнуться от этого ужасного сна, но это оказывается только предательской реальностью. Только ею.
— Он умер. — Отвечает конунг, отводя взгляд в сторону, где две армии соприкоснулись и сражались за свои цели и свои земли. Кто-то мстил, а кто-то защищал свой родной дом. Тогда Рассел задал ещё один вопрос:
— Кто же убил его?
Кастер долго молчал, принимая до боли терзающее для него решение.
— Его убил я. — Оборвав молву, произносит Секира, отходя в сторону. Он чувствует горечь на своей истерзанной душе. Капля того мальчика – вновь просыпается в нем, ведь на самом деле, Хардсейм не смог убить его. Пока что. — Брат, прошу, уходи. — Кастер уже видел последствия, он видел все, но желал успокоить ту бурю эмоций, что царит в нем, что царит в его Сером мире.
— Я не уйду. Я никогда не покину наш дом. — Прискорбно подмечает Рассел, подойдя к королю Северной души вплотную. Кастер старался не смотреть брату в глаза, также бросая клинок.
— Сдайся Люксену, ради меня... — Продолжал старший сын Фридриха. Кастер раскусил губу до крови, подымая взор на своего брата.
— Прости меня, прошу, прости. —Секира судорожно тряс рукой, слеза протекла по окровавленной щеке.
— Я прощаю тебя... — Рассел грустно улыбнулся, крепко обнимая брата.
— Я знаю. — Кастер выхватил короткий нож из своего рукава, несколько раз вонзая в спину своего брата. Кровь хлыстнула на белоснежный сугроб, оставляя на нем алый оттенок. Конунг оттолкнул судорожно затрясшегося Рассела в сторону. — Но я не склоню колено перед Южанином. Никогда.
Юноша отходит назад, приближаясь к стенам Скаггерака. Чужеземцы постепенно начинает отступать. Секира томно дышит, прикрывая веки.
— Давайте, добейте их. — Выкрикнул он, махнув рукой. Рядом стоящий Нестер кивнул головой, доставая в рог и продудев в него. С левого фланга выехала последняя кавалерия Скаггерака, во главе конунга Стольгрима - Винтера. Варсандр ударил хлыстом своего коня, отчего тот галопом двинулся вперёд. Несколько тысяч всадников последовали за ним. Убегающее войско объединенных сил альянса настигли Северяне, добивая каждого, кто попал в их зверские лапы.
— Лучники! — Вдобавок крикнул Нестер, после чего северяне выпустили свои стрелы в бегущих Южан, они падали на землю, все в крови и полны ненавистью, но продолжали вставать и идти в бой. Секира оценил такую отвагу, как жаль, что сзади их встречал Винтер во главе конницы. Кавалерия просто на просто задавливала отчаянных чужеземцев, копыта раздавливали и ломали кости. Где-то там бежал и разъяренный Эммин, пытаясь отомстить за верного товарища, но чувствуя аромат поражения, он оттаскивает молодого северянина в глубь леса, трусливо сбегая с поля боя. Ни чужеземец не подошёл к Хардсейму. Каждый был расстрелян или перерезан клинками Стольгримцев. Весь израненный гвардеец подошёл к берсеркам Секиры, рухнув на землю без сил и без жизни.