— Да стойте же!
Но они, падая, упорно лезли вверх. Надеялись, что ли, что на белом склоне их быстрее заметят? Макаров с трудом догнал их, заставил вернуться.
А впереди, в распадке между сопками, уже расплывался жёлтый свет фар.
— Ура! — в несколько голосов закричали ребята.
Гул мотора нарастал. Он был уже совсем близко, и ребята ринулись навстречу ему. Быстрее! Быстрее! Они словно опасались, что машина может пройти мимо или вдруг повернуть обратно. Теперь уже не имело смысла их удерживать.
Чёрные круги плыли перед глазами Макарова.
Армейский вездеход с кузовом, крытым брезентом, возник из темноты, резко затормозил. Солдаты подхватывали ребят на руки, усаживали в кузов, закутывали в тулупы.
— Допутешествовались! — кричал лейтенант, сердясь и радуясь одновременно.
Последним в вездеход забрался медлительный Дима Иванов. Он и теперь не изменил своей привычке всегда оставаться последним.
И только тут ребята спохватились, что самого Макарова нигде нет.
— А где Станислав Михайлович? — заволновались они. — Станислав Михайлович! Ста-ас!
Его отыскали быстро. Макаров лежал в нескольких шагах от вездехода, уткнувшись лицом в снег. Он был без сознания.
Солдаты подняли его, и тогда он открыл глаза и сказал тихо, но отчётливо:
— Я сам. Я сам.
Его уложили в вездеход и бережно укрыли тулупом. Взревел мотор, ребят тряхнуло, вездеход тронулся. И вдруг Борька Терёхин вскочил со своего места.
— Стойте! Стойте! Да погодите же! Стойте! — отчаянно закричал он.
И едва машина затормозила, выпрыгнул наружу, на снег. Его фигурка мгновенно исчезла в сумерках.
Через минуту он появился снова. В руках он что-то держал, только ребята не смогли разглядеть что. И только когда Борька приблизился, они увидели: он бежал, прижимая к груди солдатский бушлат. Видно, в суматохе, в волнении кто-то сбросил бушлат, да так и забыл на снегу.
Борька подбежал к вездеходу, и сразу несколько рук протянулись ему навстречу.