Но когда возник вопрос о назначении Лугового главным в «Спортивные просторы», он не колебался ни минуты. Он всегда любил этот журнал — и когда проходил в нем практику, и когда работал, и когда просто был в нем автором. Порой он представлял себе, как становится во главе «Спортивных просторов», озабоченно прикидывал, кого приглашает туда работать, кого — а что стесняться — выгоняет, что меняет, какие вводит новые рубрики...
Он радовался удачам журнала, огорчался провалам, возмущался промахами и ошибками его сотрудников, и особенно главного редактора Родиона Пантелеевича Лютова. Даже такое сочетание имени, отчества и фамилии и сама фамилия почему-то раздражали его. «Лютов! — иронизировал Луговой. — С такой фамилией опричником надо быть, а не спортивным журналистом». Понимал свою несправедливость, и это еще больше раздражало его.
Потому что Лютов, будучи отнюдь не безгрешным (а кто из нас безгрешен?), тем не менее был опытным журналистом, великолепно, до тонкости, знающим спорт, а в таких его видах, как футбол и хоккей, так просто первоклассным специалистом.
Главное, в чем Луговой упрекал Лютова, — это отсутствие, как он считал, размаха, смелости, широты охвата проблем, пренебрежение и недоверие ко многим жанрам спортивной журналистики и литературы. Лютов считал главным информацию, отчет, анализ, статью. Его собственные материалы изобиловали цифрами, ссылками на разные «аналогичные случаи», которых он знал и помнил множество, — словом, во многом упрекал Луговой Лютова, и в частности, в равнодушии к своим сотрудникам, вообще к людям, в косности, нелюбви к инициативе... В чем только он его не упрекал!
Но в глубине души понимал, что во многом несправедлив и субъективен.
Теперь, когда недостижимая мечта вдруг стала реальностью, Луговой ночи не спал, обдумывая, что он сделает, если станет «главным».
В том, что на пост главного редактора «Спортивных просторов» решено было выдвинуть Лугового, ничего странного, в общем-то, не было. Опытный, образованный журналист, мастер спорта, хорошо владеющий английским, опубликовавший полдюжины публицистических и очерковых сборников, член президиума Федерации спортивных журналистов СССР и вице-президент одной из комиссий АИПС, наконец член редколлегии и заведующий ведущим отделом газеты... Не такой уж малый список плюсов.
Руководство учло, видимо, и то, что в связи с приближением Московской олимпиады и преобразованием журнала в двухнедельник требуются свежая струя, новые идеи, рубрики, материалы, быть может, люди. Для этого во главе журнала нужен новый человек, даже если старый не плох. А тем более если старый весьма далек от совершенства и главный его недостаток—консерватизм и отсутствие масштабности в работе.
Решение о назначении Лугового было принято отнюдь не по воле одного человека. Так не бывает. Главный редактор большого издания имеет над собой немало начальников. Высказывались разные мнения, обсуждались и другие кандидатуры, несколько раз и в разных инстанциях беседовали с самим Луговым.
И только тогда, когда убедились, что кандидатура удачная, приняли решение.
Однако Игры не могли дожидаться. Газета имела возможность послать в Инсбрук несколько корреспондентов, но их все равно не хватало, и еще трое поехали в составе туристской группы. Луговой не считал себя специалистом в зимних видах спорта и уступил свое право на командировку, как член редколлегии, другому — молодому, великолепно знающему лыжный спорт корреспонденту газеты по Сибири.
Заплатил свои кровные денежки, даже приобрел олимпийскую форму — вишневый пиджак и серые брюки и отправился в путь.
Лютов вообще не поехал. «С отчетами все равно не успеваем, — заявил он, — а очерки, кому они нужны — все по телевизору покажут. Командировку же использую для поездки в Монреаль». Впрочем, не очерк, а так, общий обзор он все же заказал одному из поехавших на Игры тренеров. Писать тренер не умел и не любил, зато имел громкое имя. Ничего, другие за него напишут, подобных специалистов Лютов воспитал в журнале достаточно. Зато имя! Статья, подписанная именем, была для него главным.
Луговой усмехнулся. Вот нелепость! Он, главный редактор — теперь это уже, наверное, для многих не тайна, — торчит здесь в каком-то непонятном качестве: репортер газеты, в которой фактически уже не работает и куда будет писать корреспонденции «вообще» — об обстановке, атмосфере Игр. А в журнал, который он фактически возглавляет, пойдет занудная статья, где будет повторяться то, что расскажут (и наверняка лучше) газеты. Только раньше.