Спустя полтора часа Кольт и Эдгар уже подходили к зданию, возле которого стоял черный BMW прямо напротив входа, где парковка была запрещена в принципе.
- Ты готов? - Эдгар похлопал Кольт по плечу, так и не привыкнув, что Кольт «вырос» сантиметров на десять.
- Я никогда не готов, пора к этому привыкнуть.
Редактор усмехнулся и открыл дверь приемной, пропустив писателя вперед.
В кабинете Эдгара восседало двое мужчин. Один складывал о себе мнение взрослого состоявшегося пенсионера, при этом по нему было видно, что он начитан, и жизнь его держится на литературе. Седые, но густые волосы зачесаны назад, сам мужчина был одет в черный костюм и в красную рубашку, к которой был прикреплен значок литератора, который получить можно было в принципе только после шестидесяти лет, если всю жизнь проработаешь в литературной сфере и получишь как минимум три высших образования.
Второй - скорее даже юноша - нежели мужчина, выглядел как явный журналист. На шее висел фотоаппарат, стоящий как половина квартиры Кольта, сам же юноша был одет повседневно, а короткая стрижка указывала на то, что он вечно занят и нет у него времени следить за волосами. В этом плане Кольт прекрасно его понимал, однако слишком любил свои волосы, чтобы остричь их.
- День добрый, Эдгар Ларионович, Кольт, меня зовут Антанас Бартасович, - мужчина постарше пожал редактору и писателю руки, - очень рад наконец познакомиться с вами. Я восхищаюсь Вашими работами, не позволите узнать ваш возраст?
- Мне двадцать.
- Прекрасный возраст. Я тоже в юности писал, однако быстро забросил это дело, когда понял, что я скорее чтец, нежели писатель, чего не сказал бы о Вас.
- Давайте перейдем к делу. - Эдгар поставил свой стул возле кресел и туда же пододвинул еще один, - Если нет возражений, я буду присутствовать, дабы проследить, чтобы Кольт не сказал ничего лишнего или компрометирующего, что навредило бы ему или издательству.
- Конечно.
Кольт и литератор сели в кресла, а Эдгар с журналистом оккупировали стулья. Кольт закурил и приголубил давно остывший чай.
- Итак, начнем, Эрнес, записывай, - обратился Антанас к пареньку, - представьтесь пожалуйста.
- Кольт.
- А можно полное имя?
Кольт нахмурился. Вместо него ответил Эдгар.
- Во всех документах Кольт значится под своим псевдонимом, и у него на то свои причины.
Литератор кивнул.
- Насколько я понял, вам двадцать лет. Когда и как вы начали писать?
Кольт изобразил лучезарную улыбку и начал свой рассказ:
- Я пишу всю свою сознательную жизнь, так как мои воспоминания начинаются только с двенадцати лет. В этом возрасте мы с родителями попали в автоаварию и я потерял память. Мои родители погибли в той аварии, а я выжил, так как сидел на заднем сидении. Первая моя книга так и не вышла в свет, так как это мемуары, которые служат мне скорее личным дневником, поэтому я предпочту, чтобы к концу моей жизни они сгорели вместе с моим телом во время кремации.
- Понятно. Расскажите, как вы оказались в «Militorian Act»? Насколько могли быть верны мои вычисления, вам было пятнадцать, когда вышла ваша первая книга. Я прав?
- Да, именно. Я обошел все издательства города, но ни одно не было согласно печатать книги в таком образце, какими хотел их видеть я, и какими вы их читаете. Я пришел сюда, и Эдгар сразу решил, что будет меня печатать. Первой книгой стал «Эскалибур». Он был написан от руки на трех общих тетрадях, так как у меня не было денег на распечатку и не было компьютера, чтобы предоставить работу хотя бы на съемном носителе. Затем я написал «Город стальных людей», который дал мне популярность, но обложка и оформление книги в целом не поменялось. Меня абсолютно не впечатляют рисунки ни в самой книге, как иллюстрации, ни даже рисунки на обложках, которые порой тормозят воображение и отбивают желание читать книгу.
- Хорошо. Писательское дело - единственное, чем вы занимаетесь в жизни?
- Нет. Я учусь в университете на историческом факультете. Поступил я туда, кстати, ради «Миранды».
- Очень интересно. Вы поступили в университет ради одной книги?
- Именно так.
- А скажите, у вас есть девушка или парень?
Кольт нахмурился, услышав подобный вопрос. Он никогда не был геем, но и с девушками не встречался, так как считал их страшными занозами, мешающими творить и лишь приносящими проблемы.