Почти на всех картинах парня красовались прекрасные люди, полные загадок, тайн, или просто причин для восхищения ими - иными словами, Николь обожал рисовать творцов, указывая на род их занятий в своих картинах.
Как-то давным-давно, Николь познакомился с девушкой-художницей, только поступившей в академию. Миловидная внешность, длинные густые волосы и вечно измазанная краской одежда. На протяжении пяти или шести месяцев Николь рисовал только ее. Прямо на его картинах девушка творила, а работы ее оживали. Порой это были милые коты, порой ужасные монстры, которых юная ученица так любила изображать. Сама девушка оправдывала свою страсть тем, что у нее были проблемы с пропорциями, а монстры - это полностью плод ее воображения, и только ей решать, как должны выглядеть ее творения.
Мания Николь к этой девушке прошла сразу в тот момент, когда академия и система сломали ее. Она начала рисовать не то, к чему лежит душа, но то, чего требовали преподаватели и администрация учебного заведения, хотя не сильно-то она и противилась этому, ибо хотела не стать великим художником, но получить образование и закончить академию с отличием. Именно из-за этого Николь разочаровался в девушке и никогда больше не видел ее ни в академии, ни где-либо еще.
Много подобных творцов прошли через кисть художника, и теперь пришла очередь Кольт.
Рисуя и поглядывая на свою «жертву» Николь почти молился, чтобы Кольт не изменился. Негоже творческим личностям становиться обыденными жителями серого города, как один похожими друг на друга. Хотя, если смотреть на Кольт, как на человека, то он ничем не выделяется. Длинные волосы - это не редкость, так как не все могут позволить себе услуги парикмахера, худоба - опять же, многие жители улиц питаются через раз, а иногда только по праздникам, вешний вид Кольт терзал воображения только сегодня, тогда как в обыденной жизни его туалет составляло «что угодно, абы не голышом». Иными словами, Кольт - обычная серая личности обычного серого общества, если судить по обложке. Даже, скорее, не так. У этого человека нет обложки.
- Мне скучно. - изрек Кольт в самый неожиданный момент, из-за чего Николь чуть не уронил палитру.
- Ну... - художник поджег новую сигарету, - давай поговорим?
Кольт кивнул.
- Интересная вещь этот дождь. - писатель усмехнулся, - Никто его не любит, но он все равно приходит. Никто к нему не тянется, а он все равно яростно требует внимания к себе, барабаня по крышам и окнам домов, в которых люди прячутся от него. Эгоист он, ничего не скажешь.
- Но люди порой делают так же. Я, например. - художник присел на стул, - Я тянусь к людям, а они или пользуются мной. Когда же надоедаю, меня отталкивают, словно я мешаю им жить. У меня поэтому и друзей нету.
- Неужели настолько сильно нужны друзья?
Николь немного шокировано взглянул на Кольт, попивающего коньяк и читающего книгу в свое удовольствие.
- Конечно нужны! Неужели у тебя их нет?!
Писатель на секунду задумался. Эдгар - всего лишь издатель, и он ценит Кольт не за его внутренний мир, а за книги, написанные его рукой, несущие в себе прекрасный сюжет и большие деньги. Кристиан - просто секретарша, которой он однажды помог, из-за чего она стала бояться его еще больше. И все. Больше у Кольт никого нет. Разве что свалившийся на его голову Николь, но пока что толком неизвестно, как можно этого человека назвать и кем он приходится для Кольт.
- Нет.
«Да неужели?» - раздался насмешливый голос возле уха Кольт.
- Нет, ну не то, чтобы совсем нет. - писатель отхлебнул еще глоток, - Есть одна личность, с которой я состою в крайне близких отношениях, то есть эта харя знает обо мне все, но это не дружба. Это что-то большее. Больше, чем дружба, больше, чем любовь. Просто он всегда со мной, и в моих планах на ближайшее будущее он играет главную роль.
- Давно ты с ним знаком? - Николь заинтересованно почесал подбородок и поднявшись со стула, продолжил рисовать.
- С двенадцати лет, кажется.
- Здорово, - художник вздохнул, - завидую я тебе. У меня нет таких друзей, которые были бы со мной с детства. А вы с ним когда-нибудь ругались?
- Мы вечно ругаемся, но без друга не выживем в принципе. Даже если сильно захотим.
Тишина, перебиваемая лишь стуком дождя, поглотила лоджию. Николь рисовал, обдумывая все сказанное писателем, а тот, в свою очередь, пил коньяк, прислушиваясь к тому, что на ухо ему шептал Бальтазар.
«Он подошел ко мне и коснулся моих волос. Они начали отрастать, приобретая форму, которую имеют сейчас. Так же он поступил с руками и ногами. Он хотел создать меня другим, но я воспротивился, пребывая в панике. Я не понимал, кто он, кто я, я не понимал вообще ничего и это не позволило ему делать со мной то, что захочет Он. Ему нужно было все мое доверие, мое повиновение, но получал он лишь смуты моего сознания. Как ты в самом начале боялся меня, так и я боялся его и боюсь поныне.