Матвей подошел к папе и поцеловал его в лоб.
Это была последняя капля.
На следующий день мать и отец забрали мальчика из психиатрии, посадили в машину не привязывая и поехали.
Мальчик кричал, что впереди грузовик, но они его не слышали.
Спустя полгода мальчик попал в детский дом. Там всех воспитателей предупредили, что ребенок психически болен, но кого в детском доме волнуют такие мелочи? Каждый ребенок, живущий там по-своему болен. На это просто не обратили внимания. Матвея приняли там как белую ворону.
Бальтазар пытался хоть как-то помочь ему, но тщетно. Слишком много желающих пожать под себя новенького.
Матвей медленно шел по коридору, держа в руках стержень от ручки и пару салфеток, которые умудрился стащить в столовой.
- Эй ты!
Мальчик обернулся. Напротив него стояло два подростка.
- Это ты тут новенький?!
- Да.
- А что это у тебя в руках?!
Мальчик протянул руки, продемонстрировав содержимое.
- Отдай!
- Это мое.
Один из парней рассвирепел и ударил Матвея по лицу.
Что-то в голове мальчика словно щелкнуло. Он не помнил, что произошло. Очнулся он лишь тогда, когда кровью писал на салфетке письмо для мамы и папы, которые должны были к нему приехать, чтобы забрать из санатория и наконец увезти домой.
Подобных случаев было множество и множество, и Кольт помнил их все. По исполнении восемнадцати он вышел из места, которое называл «Адом». История о психушке и родителях начала забываться. Парень собственноручно пытался внушить себе, что у него амнезия, забыть обо всех тех ужасах, что творились в его детстве и жить спокойно, но приступы стали повторяться. Спустя столько лет.
Парень докурил и сигарету и выкинул в окно.
Тучи над городом уже почти рассеялись, дождь закончился.
Кольт вышел с балкона и столкнулся с гневно пыхтящей Кристиан.
- Кто позволил вставать с кровати?! Мне даже в туалет нельзя отлучиться!
- Успокойся, мне уже лучше.
Женщина сжала миниатюрные кулачки и ударила Кольт в грудь.
- У тебя такие диагнозы, а ты не только ходишь, но еще и куришь! Ты рехнулся?! Я всегда знала, что ты больной, но не настолько же!
Писатель нахмурился и сжав руку девушки прошипел ей на ухо:
- Никогда, слышишь, никогда не называй меня больным.
После чего прошел мимо нее и лег на диван, прикрыв глаза рукой.
В висках жутко стучало, а легкие горели.
Кольт прекрасно понимал, что начинается тот самый ад, который он пережил в детстве. Врачи, конечно, предупреждали, что все будет повторяться, но не могли точно назвать интервал между приступами. Они могли повторяться стабильно в течении года, а могли не волновать его пять лет, как было раньше. Теперь ему было страшно. Страшно за себя и за окружающих его людей. Под руку может попасться кто угодно, и Бальтазар будет не в силах остановить писателя.
Во время приступов какие-то невидимые оковы связывают его и не дают шевельнуться. В такие моменты Темный вынужден лишь стоять и смотреть на то, что творит его подопечный, не в силах даже отвести взгляд. Бальтазар был вынужден мучиться вместе с Кольт, словно это не юноша, а он Сам творит все эти кошмары, ведь в том, что мальчик выжил виноват Бальтазар и никто более.
Глава 12
Любой человек хотя бы раз способен отнять жизнь у кого-то другого, но не каждый пользуется этой возможностью, прикрываясь конституцией и законами, даже если желание столь сильно. Нет такого человека, который бы не познал ненависть хоть раз в жизни. Есть лишь эгоисты и лицемеры, лгущие сами себе о том, что умеют лишь любить. Лицемерие стало неотъемлемой частью жизни любого человека. Все привыкли. Человечество привыкает ко всему, в этом и заключается его особенность.
Кольт был одним из этих лицемеров. Он ненавидел врача, намекнувшего отцу о том, что выродок должен умереть, самого отца, который не имея собственного мнения послушался, мать, которая так легко сломалась под натиском болезни сына, надзирателей в детском доме, которые сразу не почувствовали опасности, которая исходила от новенького мальчика. Юноша только и мог, что ненавидеть. Однако все стало настолько быстро меняться, что он сам это не заметил. Кристиан, Эдгар, Николь, Ада. Они все вились вокруг него, словно он умирал. Что там сказал врач? Все к этому идет?
Кольт усмехнулся.
Да ничего никуда не идет. Рядом с ним Бальтазар, который поддерживает жизнь юноши одним своим существованием. Никто об этом не знает кроме Николь, но даже он мечется, словно решил собственноручно заколотить в гроб Кольт гвозди. Эгоисты.