- Тебя, ведь, Бальтазар создал?
Пес качнул головой.
- Кольт?
Тишина.
- Ясно. Значит он. Знаешь, Берг, я ведь полюбил Кольт, как единственного друга, но что-то все равно не так. Он относится ко мне не так, как я к нему. Ты тоже это заметил?
Художник повернулся к псу и обнаружил, что собака смотрит на него полными скорби глазами, словно действительно понимает каждое слово, сказанное им. Удивительно, насколько разумные вещи может создавать Кольт при большом желании. А желание то явно было. При чем не просто желание «создать», но желание «оградить». Оградить Николь от пагубного влияния любопытства, которое писатель столь яростно ненавидел.
Парень опустил голову и вспомнил недавно прочтенные рукописи Кольт. Он никогда не расскажет другу, что прочел их без разрешения, ибо только через две прочитанные тетради он понял, что читает не очередной черновик, а личный дневник писателя.
Никогда еще Николь настолько сильно не жалел о содеянном, как в тот день. Если бы Кольт хотел об этом рассказать - он бы рассказал.
Дневники эти писатель начал вести в семь лет. Ничего особенно интересного в первой тетради не было. Обычные причитания маленького мальчика о том, что родители уделяют ему мало внимания, не покупают те книги, которые он хочет, и тому подобная ересь, однако в следующем дневнике началась история куда более интересная. Кольт упомянул о том, что его вот-вот должны отвезти к врачу в больницу, а далее указывался адрес больницы. Николь немного напряг память и вспомнил. Там работала его мама. Это была психушка.
Затем записи резко обрывались, и продолжились лишь спустя два года. На описание этих двух лет Кольт хватило одной тетради, так как ничего особенно интересного тогда не происходило. Кроме одного: родители мальчика решили убить его и покончить с собой, когда узнали, что у их сына маниакально-депрессивный психоз, и что он не вылечится. Они сели в машину, посадили Кольт на заднее сидение и вывели машину на встречную полосу, когда прямо на них шел грузовик. Затем появился Бальтазар.
Кольт очень много страниц посвятил описанию Темного. Его внешности, характера, манеры разговаривать.
Потом Кольт попал в детский дом, где провел восемь лет и совершил пятнадцать убийств, однако его так и не поймали. Он стал воровать тетради и писать книги, чтобы хоть чем-то занять себя и не думать об убийствах и Темном. Мальчик залезал на чердак или крышу здания и сидел там часами с ручкой и тетрадью.
В пятнадцать лет он решился и отнес одну из своих рукописей в издательство. Первые три его не приняли, и Бальтазар порывался убить наглых старикашек, сидящих в своих кабинетах. Кольт позволил ему сделать это только если последнее издательство, которое стояло в центре города, не примет его книгу. Но Эдгар принял.
В восемнадцать лет писатель переехал в собственную квартиру и решил начать жить жизнью затворника, дабы не приносить зла людям, которые были добры к нему.
Когда Николь прочел шестую тетрадь, Кольт проснулся, и художник был вынужден быстро засунуть тетради на место и сделать вид, что рисует.
Он узнал о Кольт столько нового, вплоть до того, что писатель и был тем самым мальчиком по имени Матвей, которого мать Николь предпочла собственному сыну. Особой роли эта новость не сыграла, но оставила определенный след в сознании художника.
Он столько всего узнал о своем друге, что просто не мог смотреть тому в глаза. Никогда больше.
В двери раздался звук открывающегося замка, который Кольт нагло проигнорировал, сидя на кухне и попивая чай с сигаретой. Готовую заварку Николь предусмотрительно оставил на столе для писателя, когда тот проснется.
На кухню прошла Ада с завязанными в хвост полосами и в домашней одежде.
- Кольт! Вам нельзя сейчас курить!
Она подбежала к парню и вырвала из его руки дымящуюся отраву.
Кольт многозначительно взглянул на девушку, но новой сигареты не достал.
- Я найду сейчас что-нибудь покушать, вам нужно хорошо питаться.
- Я не хочу есть.
Ада скорчила смешную рожицу.
- Я понимаю, но вы окончательно истощите свой организм, если не будете ничего есть, вы должны это прекрасно понимать.
На плите оказался готовый борщ, который девушка налила юноше и стала кормить его с ложки.
- Пожалуйста, Кольт, поешьте. Хотя бы пять ложечек, и я от вас отстану.
Писатель сдался, через силу заглотнул неимоверно вкусную еду и потянулся за новой сигаретой.
- Ада, пойми, мой организм работает на никотине, а если я не покурю после еды, меня просто смотрит сон, и я могу проспать целые сутки.
- Вам сейчас это и нужно!
- Нет! - Кольт оперся о стену позади себя и вдохнув в легкие едкий дым вновь обратился к Аде, - Зачем ты пришла?