Таня смутилась, сказав, очевидно, что-то лишнее, и, как я ни старался у нее это выпытать, мне ничего больше не удалось узнать.
Ну что ж, и это хорошо! Что Нина Хохлова поторопилась, по мнению девочек, — раз и что они чего-то опасались с нашей стороны — два. Голосовали они, видимо, единогласно, но не единодушно. Об этом нужно было срочно сказать Борису. А главное — виделся с Таней, был у нее дома, говорил… Ах, Таня, Таня! Если бы ты все знала! Ну, а если бы знала? Разве могла бы она полюбить меня?
И снова мысли о неразделенной любви, о себе, о своей наружности, и опять началось самобичевание, и опять стало невыносимо больно и противно на душе.
— Нет! Нужно отвлечься от всего этого, нужно заняться чем-то большим и найти что-то твердое и основное в жизни, на что можно было бы опереться!»
Проведать Полину Антоновну ребята собирались сразу же, как только ее положили в больницу. Но нахлынувшие события заставляли со дня на день откладывать это посещение, и в конце концов получилось так, что Полина Антоновна сама написала им письмо. Писала она неровным почерком, карандашом, на листочке бумаги, вырванном из тетради. Она спрашивала, как идут дела, как с успеваемостью, с дисциплиной, как готовится монтаж к выборам в местные советы и вообще что нового в классе.
Борис прочитал это письмо вслух всем ребятам, и ребята решили, что теперь Полину Антоновну обязательно нужно навестить и ответить ей.
— А как о девочках? Писать или нет?
— Зачем?.. — закричали все в один голос. — У нас коллектив! Зачем ее тревожить? Сами справимся!
Бориса это очень обрадовало: «У нас коллектив!» Конечно, была бы Полина Антоновна, вероятно, ничего бы этого не случилось, вероятно, и Сухоручко не осмелился бы сделать то, что сделал, а если бы и сделал, то Полина Антоновна придумала бы что-нибудь, и все пошло бы по-другому, а если и не по-другому, то ему, Борису, было бы все-таки легче. Но теперь он не думал об этом, — он знал, что вся ответственность лежит сейчас на нем и он обязан с честью вывести класс из создавшегося положения. А в то же время нужно было учить уроки и следить, чтобы и ребята учили уроки, чтобы не падала в классе успеваемость и дисциплина, укротить распустившегося опять Сухоручко.
Но что он мог сделать один, без ребят, без своих комсомольцев? И когда они сказали: «У нас коллектив», — это было так хорошо, что все проблемы, вставшие перед классом, показались Борису легко разрешимыми.
Впрочем, все проблемы сейчас сводились к одному — созвониться с Елизаветой Васильевной и добиться встречи с Ниной Хохловой. Но телефона Елизаветы Васильевны никто не знал, а дозвониться к Нине оказалось делом тоже нелегким.
Первый раз, когда прямо с заседания бюро Борис с Витей Уваровым пошли к телефону-автомату, они тоже долго торговались: кому звонить, кому говорить и что говорить.
Борис в конце концов позвонил. Ему отозвался женский голос не то знакомый, не то незнакомый — он определить не мог.
— Позовите, пожалуйста, Нину Хохлову, — сказал он в трубку.
В ответ в трубке что-то щелкнуло, и разговор прервался.
Борис переглянулся с Витей. Что это? Повесила Нина трубку, или их разъединили? А может, они и вообще не туда попали? Что же делать: звонить еще или не звонить?
Решили звонить. Но ни у того, ни у другого не нашлось больше пятнадцатикопеечной монеты, пришлось идти в магазин и менять деньги. Когда же Борис снова набрал нужный номер, ему ответил уже мужской голос. Нины, оказывается, не было дома.
Новый вопрос: так это или не так? Может, она просто не хочет подходить?
— Первый-то раз кто говорил? — допытывался Витя. — Что ж ты, так и не узнал?
— Так и не узнал. По телефону разве сразу узнаешь? Голос как будто ее, но какой-то сонный.
— Может, она спала?
— Возможно. А тогда почему второй раз не подошла?
На другой день Борис опять несколько раз звонил Нине — и все неудачно: то ее нет, то не может подойти. Дело ясное — Нина не хочет с ними разговаривать.
А на третий день кто-то принес в школу записку.
«Завтра, в четыре часа, принесите книги к памятнику Гоголю. Не подведите хотя бы в этом!»
Записка официальная, без обращения и без подписи, но она вызвала новые мысли и предположения. Кто написал? Почему написал? Книги нужны? Зачем они, если монтаж срывается? Значит, хотят встречи! Нина не хочет, а девчата хотят! «Не подведите хотя бы в этом!»
«Нина стоит между нами!» — сделал вывод Борис.
В четыре часа он пошел к памятнику Гоголю и встретил там Лену Ершову и Люду Горову. Они старались держаться сухо, официально, но настроены были совсем не враждебно.