В боевом донесении об этом, вылете сказано скупо и строго:
«…В ночь на 28 июня 1942 года экипаж Никулиной — Рудневой производил бомбометание по мотомехчастям и живой силе противника в п. Покровское, в результате чего экипаж был обстрелян зенитной артиллерией и схвачен шестью прожекторами. Умелым маневром пилотирования вышли из лучей прожекторов и зенитного обстрела, прямым попаданием поразили цель, вызвав три очага пожара».
И летчицу, и штурмана этот вылет сделал намного опытнее.
А однажды случился диковинный курьез. Дина с Женей вылетели на бомбежку немецкой переправы. Под нижними плоскостями подвешены две стокилограммовые бомбы. Прорвавшись сквозь зенитный огонь, вышли к переправе. Женя тщательно прицелилась и дернула «шарики» бомбосбрасывателя. Внизу блеснула вспышка… Одна. Другая бомба не упала. Сделали второй заход. Женя дернула «шарики» — бомба на месте. Попробовали третий раз — бомба точно когтями вцепилась в плоскость. Стало ясно — отказал бомбосбрасыватель. Не помогли ни крутые пике, ни виражи… Домой возвращались с чувством обреченности. При посадке, когда самолет колесами касается земли, получается толчок… В этот момент бомба может сорваться, тогда — взрыв и неминуемая гибель. Обидно умирать ни за грош, от своей же бомбы, на своем аэродроме. Женя достала тетрадку и описала, что с ними случилось, — может быть, взрывной волной отбросит тетрадь, ее найдут и прочтут. Неподалеку от аэродрома они встретились с «мессершмиттом». Дина резко спикировала, очереди «мессера» прошли мимо, немец потерял их из виду. Зашли на посадку. Летчица, мобилизовав все свое мастерство, посадила самолет так, что Женя почти не ощутила толчка. Пробег был закончен. Мотор замолк, только продолжает мелькать бесшумно вращающийся винт. Некоторое время Дина и ее штурман сидели неподвижно, еще не веря в спасение. Затем Женя выбралась из кабины, осторожно встала на плоскость, плавно, чтобы не раскачать машину, спрыгнула на землю. Заглянула под крыло — бомбы не было. Решили, что сорвалась, когда шли на посадку.
С рассветом техники, вооруженцы, бойцы БАО (батальона аэродромного обслуживания), а так же Дина с Женей принялись за поиски неразорвавшейся бомбы. Прочесали всю прилегающую к аэродрому местность — бомбы нет, как не бывало. «Куда же она могла провалиться? — спрашивала себя Женя. — Куда?»
И вдруг она увидела колодец.
— Девочки, а если она в колодец… провалилась?
— Да ты что?..
Все же в колодец в бадье опускается с шестом парнишка, солдат из БАО. Техники медленно раскручивают цепь, весело стращают парня:
— Не удержим, искупаешься.
— Плавать-то умеешь? Слышь, Степа?
— Я вам дам! — глухо и тревожно звучит из колодца.
— Сейчас раскрутим и завтракать пойдем. Поднимать не будем.
— Ну зачем так, девочки? — укоризненно говорит Женя.
Техники хохочут. Руки у них в ссадинах и царапинах, но крепкие, удержат, конечно, и вытащат. Им смешно, что Степа боится.
— Без бомбы тащить не будем. Ну как там?
И вдруг снизу доносится:
— Есть! Тут она!
Техники ошеломленно смотрят на Женю:
— Нашел.
— Ты что, целилась?
А Степа тем временем дергает цепь:
— Тащите.
Весь день полк веселится по поводу «удачного» попадания в колодец. Жене не дают прохода, требуют написать заметку в боевой листок, поделиться опытом.
— Значит, ты и Гитлеру в темя попасть сможешь? Хлопни ты его, чтобы не встал.
Женя смеется вместе со всеми, что-то отвечает, обещает прочитать лекцию: «Как попасть бомбой в колодец».
Слух о поразительном случае разносится по дивизии.
Погода нелетная. Трехслойные облака, напитанные влагой, грузно оседают, того и гляди, лягут на землю. Время от времени принимается моросить дождь, негромко шуршит по крыльям, как по крыше.
Мы дремлем под плоскостями, ждем погоды. Облака поднимутся в конце концов, но случится это ближе к рассвету. Ночь — время нашей работы — проходит зря.
Мы томимся от безделья и скуки. Я спрашиваю лежащую неподалеку Женю Рудневу:
— Штурман, когда ты полюбила звезды?