Левашов перевёл взгляд на грешную землю. Грешную? И чего люди валят на неё свои пакости? Земля-то не при чём: была и остаётся кормилицей-поилицей, источником неизменных человеческих радостей. От этой неожиданной мысли печаль его поубавилась. С этой картой морока, конечно, ещё впереди. Ну и что? В крайнем случае влепят "неполное служебное соответствие". Переживём.
Об исчезнувшей карте пришлось докладывать Мягкову. Тот злорадно ухмыльнулся.
- Ну, любитель зигзагов, доигрался. ЧП!
В тот же день, как вернулись с учений, в батарейной канцелярии возник особист. Выдворив оттуда двух сержантов, по-хозяйски уселся за стол.
... - Значит, утверждаете, что карту перед сном уложили в сумку. Тогда куда же она подевалась? Крылышек-то у неё нет. А может, кому-то её передали с определённой целью? Кому? -- вдруг рявкнул, как лубянский следователь 30-х годов.
"Круто берёт. -- К Левашову вернулось его командирское самообладание. -- Видать, хочет снять с пропажи карты ого, какие сливки! Ну что, сыпанём в это варево перцу?"
- Да, товарищ майор. Я -- давний агент ЦРУ. По батарейной радиостанции связался с их резидентом, и ночью прямо к моей палатке спустился парашютист-разведчик. Передал ему карту, а он мне -- тысячу долларов. Вас это устраивает?
Особист оторопело заморгал.
- Вы ещё издеваетесь? Посмотрим однако на вашу весёлость, когда об этом ЧП будет доложено в штаб округа, а то и в Москву.
Допрос, учинённый особистом, подтолкнул память: давай-ка ещё пошевелись! И она высветила...
Когда проснулся, сумка-то лежала не в изголовье, куда её положил, укладываясь спать, а в стороне метра на полтора. И как он в то утро не обратил на это внимания? Ага-а... Значит, её ночью кто-то вытащил из под головы. Кто?
Стал расспрашивать солдат, чьи палатки той ночью стояли рядом. Может, видели в расположении батареи посторонних?
Дежуривший тогда радиотелефонист вспомнил: да, какой-то незнакомый сержант там был. Представился посыльным из полкового штаба. Сказал: из округа на учение прибыл подполковник, и его надо на ночь разместить. Спросил: где ваш комбат?
... - Ну я его к вам и направил.
- А какой он из себя, этот сержант?
- Лица не разглядел: темно было. Но, помню, невысокий такой, кубастенький....
Память Левашова напряглась. "Невысокий, кубастенький..." А не его ли он видел, правда, мельком, когда приходил по вызову в особый отдел? В кабинет тогда заглянул сержант, что-то негромко доложил и сразу же вышел. Вроде бы, действительно, плотный и невысокий. Впрочем, может, так показалось, особенно теперь, после свидетельства радиотелефониста? А ну, верёвочка, раскручивайся!
Но верёвочка на том витке и застыла. Чем докажешь, что его карту выкрал именно помощник особиста? С какой целью, понятно. Месть. Возможно, к этой мерзости причастен и Мягков. Но опять же, каких-то убойных улик не представишь.
Вызрело решение: пойти к командиру полка. Мужик вдумчивый, отнюдь не солдафон.
Позвонил ему. В ответ:
- Жду. Я сам хотел тебя вызвать.
Полковник был хмур. Только что закончил телефонный разговор, видимо, не очень для него приятный.
- У меня уже побывал особист. Что теперь скажешь ты? Только покороче!
- Покороче не могу, товарищ полковник. Тут выплыли кое-какие интересные детали.
- Ну, ладно, давай рассказывай с деталями. Садись.
Левашов начал с аттестации Генкина.
Полковник слушал, подперев подбородок ладонью.
- Да, занятная история... Кстати, ту твою аттестацию я утвердил. Написал: "С командиром батареи согласен", хотя мнение твоего командира дивизиона было другое. Но я знаю тебя, знал и Генкина. Хороший был офицер. Жаль, что его уволили. Тут Москва вмешалась... А теперь о карте. Ты уверен, что не забыл её на НП?
- Товарищ полковник, память у меня ещё не отшибло...
- Так полагаешь, карту ночью выкрал тот сержант, помощник особиста?
- Подозреваю.
Командир полка задумался.
- Задал ты мне задачку... Ты ж понимаешь, особист мне не подчинён и обсуждать его действия мне не положено. Пропала секретная карта... (Усмехнулся). Любят у нас засекречивать всякую мелочёвку. Ну что секретного в той карте? Высотки, где были наши НП? Или опушка леса, где стояли твои орудия? А, может, мостик через ручей? Да со спутника весь этот пейзаж, как на ладони. Не вижу в этой пропаже драмы. Давай вот что... Ты с особистом в пикировку не вступай: вы в разных весовых категориях. А как с тобой быть -- в моей власти. Взыскания на тебя накладывать не буду. Не за что.
Левашов встал.
- Товарищ полковник... вы такой человек!.. Даже не знаю как вас благодарить.
- А я знаю. -- Командир полка тоже встал. -- Добросовестной службой, как и раньше.
Об этом разговоре Илья рассказал Ольге. Вздохнула:
- Нам бы такого директора школы.
Прошло два года. На излёте 1992-й. После развала СССР войска округа стали белорусской армией. Левашов -- уже начальник разведки артиллерийского полка -- спасибо полковому командиру.
Полковник вскоре тяжело заболел и был комиссован. Однако не раз приходил в полк и как его ветеран выступал перед личным составом. Никаких нравоучений, говорил просто и душевно. В полку его любили. А вот о Мягкове ничего хорошего Левашов не слышал.
Мягков ушёл из полка внезапно. Вернее, его "ушли" На учении, опять же с боевой стрельбой, получил вводную: "После огневого налёта противника начальник разведки дивизиона вышел из строя. Вы теперь единственный офицер на НП. Действуйте!"
И Мягков растерялся. Раньше при управлении огнём его "палочкой-выручалочкой" был этот офицер, делавший за командира дивизиона все расчёты. А теперь надо самому нацеливать мозги.
С мозгами не получилось. Подавал дикие команды. Многие разрывы были за пределами видимости, и если бы не бдительность одного из командиров батарей, после очередной команды Мягкова снаряды могли бы разорваться возле НП.
С генеральского командного пункта:
- Что там за чучело вместо командира дивизиона?! Огонь прекратить!
Мягков был смещён с должности. Назначили его на майорскую должность: комендантом гарнизона в военный городок весьма далекий от Минска. Уже не сработали ни академический "поплавок", ни блатные связи. Впрочем, с развалом Союза эти связи утратили свою значимость. Уже разные государства, а, значит, и армии.
Особиста тоже куда-то перевели, Говорили, что и он "погорел": вскрылись его "халявные" автозаправки и не только.
Дал о себе знать Генкин. Уже из Израиля. Учится в Хайфском технионе на инженера по мобильной связи. Был на военных сборах и надо же -- в артиллерии, только самоходной. Значит, учли его военное прошлое.
Прислал фотографию. В военной форме, взгляд весёлый, даже озорной. Из под лихо сдвинутого к виску берета свесилась курчавая прядь. Мягкие погончики, распахнутый ворот форменной рубашки. Всё просто, удобно.
Левашов невольно сравнил это с их военной формой ещё с советских времён: Громоздкая фуражка -- на каску уже не наденешь. Под кителем -- рубашка с обязательным галстуком, словно для того и придуманным, чтобы труднее дышалось. А в полевой форме -- ремни, ремни, словно сбруя для лошади. И ведь какие-то умники в Министерстве обороны предложили и утвердили подобную нелепость.
Ладно, Бог с ней, с этой формой. Не в ней главное. Больше всего удручало, что в ходе всех недавних потрясений армия деградировала по всем параметрам. Дошло до того, что служивым стали платить поистине жалкую зарплату. От молодых офицеров посыпались рапорты об увольнении.