Санько ушел. Олег посмотрел на часы:
– Десять уже. Будем ждать?
– Пусть Миронов побудет до двадцати четырех, - сказал Виктор, - а потом пришли ему смену. Думаю, что сегодня никто не придет.
Вышли на лестницу. Когда Олег увел арестованного, Виктор спросил у Миронова:
– Подвел ваш источник?
– Этого не может быть, - сказал Миронов. - Сведения им были получены совершенно случайно, поэтому в их точности я нисколько не сомневаюсь.
– Ладно, - кивнул Виктор. - Увидим. Ждите до полуночи, смену пришлем. - Он вышел на улицу. Стоял тихий осенний вечер. Улица была залита ярким светом фонарей, и Виктор даже зажмурился. Подойдя к машине, он сказал шоферу:
– Езжай в гараж, я пойду пешком.
Прохожих было мало. Виктор неторопливо шагал в сторону площади Маяковского. Около бензоколонки встретился постовой милиционер. Виктор остановился:
– Где сорок второе отделение, товарищ старшина?
– Первый переулок налево, там увидите. Случилось что?
"В самом деле, что случилось? - мысленно спросил себя Виктор. - Зачем мне туда? Все же предельно ясно". Виктор чувствовал, как смутное, неясное чувство тревоги охватывает его, и старался отыскать источник этой тревоги. И не мог.
– Нет, ничего. Спасибо, - пробормотал Виктор и ушел.
Милиционер посмотрел ему вслед и пожал плечами.
…В отделении рядом с дежурным Виктор увидел старшего лейтенанта лет пятидесяти. Офицер что-то горячо доказывал дежурному.
– Могу я видеть товарища Санько? - спросил Виктор.
Толстяк повернулся:
– Ну, я Санько. Что вам?
– Вы не слишком вежливы, - машинально сказал Виктор, чувствуя, как уходит из-под ног земля.
– Вам плохо, что с вами, гражданин? - испугался дежурный. - Побледнел-то как. Санько, вызывай врача!
– Не нужно. - Виктор сел на скамейку. - А… еще одного Санько у вас нет? Другого?
– Нет, - покачал головой дежурный. - А что? Что произошло?
– Панайотова знаете? - продолжал спрашивать Виктор.
– С Ломоносова? - не удивился Санько. - Да он мне всю плешь проел своим "кадетом"! Всегда ставит на тротуар! Я ему миллион раз говорил!
– Спасибо, - Виктор встал. - Вот мое удостоверение, товарищи. О нашем разговоре прошу никому ни слова. - Виктор вышел на улицу.
Маша освободилась поздно. Весь день она подсчитывала с директором дома отдыха одеяла и простыни, громкоговорители и пластинки для патефона. В девять вечера директор предложил поужинать и остаться ночевать, но Маша не согласилась.
– Я всего третий день дома, - объяснила она виновато. - Муж ждет.
– Не страшно будет одной в дороге? - спросил директор. - Я вот не езжу один, боюсь.
– Э-э… - махнула рукой Маша. - До войны я с мужем бандитов ловила, а всю войну - на фронте.
…Исчезли последние пристанционные фонари, и сразу же поезд провалился в темноту. Тусклая, грязная лампочка едва освещала вагон. Народу было немного - последний поезд, поздний час. У окна сидел военный с чемоданом, несколько деревенских женщин везли на рынок свой нехитрый товар - осенние цветы и картошку. Щелкнула дверь, в вагон ворвался холодный ветер и грохот колес. Вошли три работника милиции - два старшины и офицер. Все трое медленно двигались вдоль прохода, внимательно вглядываясь в лица пассажиров. У одного из старшин на груди поблескивала серебряная медаль на серой ленточке - "За боевые заслуги".
– Ищут, - услышала Маша голос одной из женщин. - А чего ищут? Кому надо - тот дело сделал и водку пьет!
Около полного мужчины в светлом габардиновом плаще офицер замедлил шаг, приложил руку к козырьку:
– Оперативная группа отдела охраны. Разрешите ваши документы.
Мужчина торопливо полез в карман, протянул офицеру паспорт. Офицер пролистал, сказал вежливо:
– Прошу пройти с нами.
– А в чем дело? - забеспокоился мужчина.
– Все объяснения потом, - строго посмотрел офицер. - Прошу.
– Но меня ждут на вокзале, встречают, - мужчина совсем разнервничался. - Вам могу сказать… - Он поднял с сиденья толстый портфель. - Здесь пятьдесят тысяч рублей! Вы представляете!
– Все будет в целости и сохранности. И вы, и ваши деньги.
– Хорошо, - мужчина взял портфель и вышел вслед за милиционерами.
– Да-а-а, - протянула цветочница. - Преступники нынче расплодились не хуже грибов в урожайный год. Видали? То одна железнодорожная милиция ходила, проверяла, а теперь и городскую подключили. Режут. Ох, режут.
– А ты почем знаешь, что эти городские? - спросила вторая женщина. - У меня у самой зять в милиции на железной дороге, так я и то не разберу, где кто. На всех нынче мундиры, погоны.
– А я тебе говорю - городские это были! - продолжала настаивать цветочница. - Отличие у них совсем другое! У меня, тетка, глаз - алмаз!
Маша встала, направилась к тамбуру. Огромная сумма денег в портфеле пассажира, странное, с ее точки зрения, поведение начальника патруля вызвали в ней безотчетную тревогу. А теперь еще и эти женщины со своими сомнениями. Маша ускорила шаг, толкнула дверь в тамбур. Дверь поддалась с трудом - словно ее кто-то придерживал изнутри. Маша толкнула сильнее и протиснулась в тамбур. У противоположных дверей стоял милиционер и испуганно смотрел на нее. Офицер перелистывал какую-то книжку - она была похожа на записную. Третий милиционер опирался спиной на стекло входных дверей. Полного мужчины не было.
Еще не понимая, не догадываясь, что произошло, Маша машинально обвела взглядом тамбур и увидела за спиной второго милиционера уголок портфеля.
– Позвольте, - растерянно спросила Маша. - А где же… гражданин, которого вы увели?
– Ждет в соседнем вагоне под охраной наших сотрудников, - спокойно объяснил офицер. - Это преступник, мы его разыскивали и нашли. А разрешите спросить: почему это вас интересует?