– Думал, - отозвался Олег. - Я только одно не пойму: откуда у этого бандита настоящее служебное удостоверение?
– Идите в кадры, - посоветовал Коля. - Я договорился. Они помогут.
– Ох, вряд ли, - вздохнул Олег. - Если они проморгали - на себя клепать не станут. Сами учат бдительности, а тут такое.
– Ничего. Помогут. Конечная цель у нас общая.
– Тогда пусть идет полковник Кондаков. Ему с руки. Он все же видел это фальшивое удостоверение.
…Замнач кадров подполковник Желтых был кругленький - эдакий колобок с журчащим голоском. Своей должностью он очень гордился, любил к месту и не к месту вставлять латинские изречения, причем перевирал их безбожно.
– Садись, полковник, - сказал он Виктору. - Излагай.
Как представитель руководства, тем более из кадров, он к равным по должности обращался на "ты": считал, что это наиболее демократичный способ общения.
– Как говорили древние, - вдруг добавил он, - фестина ленте «Спеши медленно».
– Хорошо, - кивнул Виктор и с усмешкой проговорил: - То, что я сейчас скажу, - сапиенти сат «Умный поймет», как надо, я надеюсь.
Желтых выкатил глаза так, что Виктору показалось - они у него сейчас повиснут на ниточках. Испугавшись, что миссия его вот-вот провалится, Виктор добавил:
– Вы говорите - фестина ленте, а я - перикулюм ин мора «Медлить опасно». Не удивляйтесь, у меня щекотливое дело, и, чтобы вас задобрить, я выучил пару строчек из латыни.
– А-а, - с облегчением вздохнул Желтых. - А то я уж подумал бог знает что. Латынь - язык трудный. Не многие умеют.
– Номер удостоверения у этого фигуранта сто шестьдесят два триста семнадцать, заполнено спецчернилами или черной тушью, печать сделана пуансоном. Подписано Соколовым, замначем управления.
– Стой! - воскликнул Желтых. - Какая из этих подписей?
Он вытащил из ящика стола три удостоверения и разложил их перед Виктором.
– Фамилия - Соколов, - задумчиво произнес Виктор. - А вот почерк - другой.
– Это - раз! - торжествующе сказал Желтых. - А номер, говоришь…
– Сто шестьдесят два триста семнадцать.
– И ты запомнил? - прищурился Желтых.
– Да. У тех, что вы мне только что показывали, номера такие. - Он без запинки назвал три номера. - Проверьте.
– Так… - Желтых заглянул в удостоверения и с нескрываемым уважением уставился на Виктора. - Это уже серьезно.
Он открыл сейф, достал несколько папок, книгу учета и начал их просматривать.
– Могут быть три варианта, - сказал он наконец. - Подделка - это раз. Утечка на Гознаке - это два. Возможно, преступники имеют там связь. Прошляпил наш работник - это три. Что скажешь?
– Первую и вторую версию я отбрасываю.
– Почему?
– Так подделать невозможно, а с Гознака муха не вылетит незамеченной.
– Значит, наша промашка? - снова прищурился Желтых.
– Выходит так, товарищ подполковник.
– В твоих словах я усматриваю вредный антагонизм между кадрами и личным составом, - строго сказал Желтых. - Как говорили древние, терциум нондатур «Третьего не дано», понял?
– Спасибо за информацию. - Виктор встал. - Я доложу о нашем разговоре комиссару Кондратьеву. До свидания.
– Так вот, мил друг, - тихо сказал Желтых, - я ведь не "Вася", иллюзий не строю. Ты вот старше по званию и поэтому считаешь меня, мягко говоря, дундуком. Вообще у вас, оперативников, к нам, кадровикам, уважения, можно сказать, что и нет. Я к чему? К тому, что за всю эту серию удостоверений я лично отвечал. И я ничего не прошляпил. Это удостоверение я лично выписывал настоящему Санько. А этот настоящий Санько был у меня пять минут назад. Удостоверение у него. А вот что было у бандита, уж ты разберись. Это твоя профессия, между прочим. Но если хочешь, прими совет: в августе тридцать шестого я лично задержал двух фальшивомонетчиков - братьев Самариных. Граверы были - первый класс! Мы им дали в камеру материал и инструменты. Они за ночь такое клише сделали - закачаешься. От настоящего специалисты отличить не могли! Смекаешь, куда клоню?
– Где эти Самарины?
– Расстреляны. Но ты учти, полковник: корни, связи могли остаться. И талантливые ученики. И то, что эти гады ходят где-то рядом с настоящим Санько - тоже факт. Они держали его удостоверение в руках, можешь не сомневаться.
Миронов с двумя сотрудниками отдела по борьбе с бандитизмом, или, как его называли сокращенно, ОББ, все утро пересаживался с поезда на поезд: накануне опергруппы не успели осмотреть все поезда, в которых могли ехать Маша и Султанов, и вот теперь приходилось наверстывать упущенное. Осматривали вагоны, тамбуры, искали любой предмет: обрывок ткани, пуговицу, след крови - словом, все то, что могло хоть как-то помочь в розыске… Работали в штатском - так было удобнее, меньше привлекало внимание. На станции Икша решили дождаться поезда в сторону Москвы. Поезд подошел неожиданно быстро. Снова началось утомительное, почти бессмысленное движение по вагонам. Примерно в середине состава навстречу опергруппе Миронова вышли из соседнего вагона три работника в форме городской милиции. Они осматривали скамейки, заглядывали под них - что-то искали.
Это были бандиты, те самые, что убили Машу и Султанова. Но как это часто случается в жизни, мы проходим мимо очень нужных нам людей и ничего не знаем об этом. Вот и теперь Миронов и его люди, не зная и, естественно, не догадываясь, кто перед ними, не только не приняли никаких мер, но, напротив, широко заулыбались "коллегам".
– Что ищете, товарищи? Позвольте документы, - сказал "старший лейтенант".