– Должен, - согласился он. - Только не слишком обнадеживайся. Не скоро будет этот конец. Совсем не скоро, Маша.
Поезд подошел к станции. Маша вышла первая, протянула Коле руку.
– Я сам, - он передал ей веши, легко спрыгнул с площадки на перрон и застонал от боли - рана в боку давала себя знать.
Проводник и пассажиры вынесли из вагона и положили на траву Васю. Лицо накрыли картузом. Проводник тронул Колю за плечо:
– Спасибо вам, товарищ… Время какое! Не то мы их, не то они нас.
– Мы их, папаша, - сказал Коля. - Мы их, только так и никак иначе!
Поезд тронулся, проводник вскочил на подножку. Коля поднял руку, прощаясь.
– Покарауль этого. - Коля кивнул в сторону трупа. - Я сейчас.
– Он никуда не уйдет, - заявила Маша. - К тому же мне одной страшно. Я с тобой.
– Ты останешься здесь и будешь делать то, что я тебе сказал, - отчеканил Коля и, увидев, как наполнились слезами глаза Маши, добавил мягче: - Так положено, Маша, а ты сейчас все равно что мой помощник. - Коля ушел к станции.
Маша села неподалеку от мертвеца. Его лицо было накрыто картузом. Это не давало покоя Маше - хотелось увидеть: какое оно, это лицо. Маша встала, прошла мимо трупа. Остановилась, не решаясь приподнять картуз, потом отбросила его в сторону. Белые, словно напудренные щеки, остекляневшие глаза. Зрелище было не из приятных. Маша отвернулась.
– Тифозный или как? - Около Маши остановилась пожилая женщина в крестьянской одежде.
– Помер, - вздохнула Маша. - В дороге помер. - Она вдруг встретила настороженный, колючий взгляд бабки и добавила: - Убили его, бабушка.
– Кто же это? - с любопытством спросила старуха.
Маша задумалась: что ответить? А вдруг эта бабка появилась не случайно, неспроста?
– Уж не власть ли его кокнула? - подсказала бабка.
– Да блатной он вроде, - сказала Маша. - Ну, с другим блатным повздорил, тот его и пришил. А ты, бабка, канай отсюда, поняла?
– Ухожу, милая, - старуха скользнула по Маше взглядом, словно бритвой полоснула. - Ты из города? Правду бають, что в городе голод, из покойников варят? Котлетов и этих, как их! Хрикаделек?
– У меня жратвы от пуза, - улыбнулась Маша.
– А-а… - с уважением протянула старуха. - Ну, покедова, касатка. - Бабка ушла.
Маша подождала несколько секунд и помчалась на станцию. Коля сидел в оперпункте линейной охраны и разговаривал с длинным, нескладным мужиком в потертой милицейской форме.
– Моя жена, Маша, - сказал Коля. - А это, представь себе, - Анисим Оглобля, мой напарник по дракам!
– Не может быть! - искренне удивилась Маша. - Анисим - в милиции?!
– Лихо же ты меня аттестовал, - неторопливо сказал Анисим и протянул Маше руку. - Басаргин моя фамилия. А он, знаете, даже и понятия не имел… Здорово, говорит, Оглобля! - Анисим засмеялся. - Долгая это история, Маша, почему я в милиции. На досуге расскажу.
– Не будет у вас… у нас досуга, - угрюмо сказала Маша. - Только что какая-то бабка выпытывала у меня, кто же это приложил твоего покойничка. - Она посмотрела на Колю.
– Кстати, - нахмурился Коля. - Ты почему ушла?
– Тебя предупредить. Сдается мне, эта бабка из одной компании с твоим Феденькой и убитым!
– Феденька - это точно, бандит, - кивнул Анисим. - Правда, улик у нас нет, просто люди нам сообщают по секрету. А убитого, как Коля его обрисовал, я не знаю. А бабка как выглядит? Косоротая? Шамкает?
– Она, - кивнула Маша.
– Зовут эту бабку Потылиха, промышляет гаданьем, с попом, отцом Серафимом, якшается. Других данных нет. Но чтобы невзначай нам не вляпаться, сделаем так: я выеду за станцию, ты проверься и, если хвоста нет, я тебя подвезу до Грели, отдыхай… А если хвост - тебе лучше в моем обществе не показываться. Узнают, кто ты, и полушки я за твою житуху не дам. Пошел я.
– А труп? - спросила Маша.
– В самом деле? - удивился Коля. - Его же надо опознать, протокол составить. Давай понятых и займемся, а?
– Протокол, опознание, - усмехнулся Анисим. - Да ты, мил друг, не мысли здесь столичными, как это сказать по-научному, - категориями. Триста квадратных верст, а я - один, ясно тебе? Жара-то какая. Пока я организую все это, - он в кисель превратится, понял?
– И другой милиции у вас нет? - удавилась Маша.
– Представьте себе, - нет, - развел руками Басаргин. - Я да еще уполномоченный ОГПУ Коломиец, вот и все!
– А почему же нельзя собрать народ на опознание? - настаивала Маша. - Послать повестки, вот и все!
– Бездорожье, - буркнул Анисим. - Да и не пойдут смотреть.
– Заставь, ты - власть, - спокойно сказал Коля.
– А вот поживешь у нас, осмотришься, - ответил Басаргин, - тогда поймешь, что ты глупость сказал. Я запрягать пойду, догоняйте.
Коля и Маша вышли из оперпункта, осмотрелись.
Вдалеке, у края перрона, Басаргин что-то объяснял трем здоровым мужикам. Они подняли убитого, унесли.
– Идем. - Коля зашагал к опушке леса. Маша послушно двинулась за ним. Вокруг не было ни души.
– Давай-ка в лес пойдем, - сказал Коля.
– Зачем? Что мы скрываемся? - возмутилась Маша.
– Ты что сказала бабке? Кто убил мужика? - усмехнулся Коля.
– Блатные… - Маша догадалась, что задумал Коля, и сразу скисла.
– Сама все сообразила, сама меня на эту затею натолкнула и сама же куксишься. Нелогично!
– Тебе волчья шкура не пойдет, Коля, - грустно сказала Маша.
– Да я еще ничего и не решил, - попытался успокоить ее Коля. - По обстоятельствам сообразим, а ты раньше времени с ума не сходи!
Подъехал Анисим Басаргин:
– Садись, не то… Путь долгий, если еще помнишь.
– Помню, - кивнул Коля. - Он, понимаешь, отвозил меня тогда на станцию, - объяснил он Маше. - И теперь везет! Есть судьба, черт возьми!
– Я после твоего отъезда в Псков подался, - сказал Анисим. - На фабрику поступил - котлы для паровозов клепать. Ну, а оттуда, по путевке, в милицию. А ты, значит, едва под расстрел не попал? - Анисим засмеялся. - А уж мне твой Арсений тогда так на сердце лег, так лег! Я тебе, брат, завидовал до смерти!