— Начнем с младших по званию, — открыл совещание Коля. — Говорят, в старину был такой обычай у военных. Пожалуйста, Рудаков.
— Я уже высказывал товарищу начальнику свою версию, — сказал Олег. — Повторю для всех. Анализ событий заставляет уверенно предположить, что члены шайки подозревали погибшего Агеева и решили проверить его. Когда убедились, что магазин на Масловке нами обставлен, — они Агеева убили, причем убили так, что это выглядело, как смерть от руки сторожа.
— Я — против, — встал Воронцов. — То, что сторож выполнял задание банды, — чушь! Для него все нападавшие на одно лицо! Выстрелил — попал в Агеева. Вот и все!
— А вы не допускаете, что бандиты умело подвели Агеева под выстрел? — спросил Виктор.
— Допускаю, — согласился Воронцов. — А как это проверить?
— Подумаем, — сказал Коля. — Лично мне версия товарища Рудакова кажется правдоподобной. У меня еще вот что. На директоре Смирнове был белый костюм. А ботинки — черные. Белые он, по его словам, накануне перепачкал. Я прошу вас, Воронцов, тщательно это проверить.
— А зачем? — удивился Воронцов.
Коля помрачнел:
— Любое дело складывается из тысячи нюансов, оттенков, по-русски сказать. Если вас этому не научили, — мне остается только пожалеть. Честно говоря, я пока и сам не знаю, Воронцов, зачем может пригодиться история с ботинками. Но жизнь меня убедила, и я хочу убедить вас в том, что в нашем деле нет мелочей или ненужных, неинтересных обстоятельств. К раскрытию ведет иной раз не то что слово, — буква!
— Предлагаю поручить Рудакову точно определить с помощью свидетелей и экспертов, когда бандиты пришли и когда ушли. Украдено очень много. Мы должны точно знать, какое реальное время затратила банда, чтобы проникнуть в магазин, собрать все вещи и унести их, — сказал Виктор.
— Принимается. Борецкий мне уже намекал, что в этом плане не все чисто и не все ясно, но я пока не имею четких предложений. Подумаем.
— И последнее, — заключил Виктор. — Я займусь всеми скупщиками золота и драгоценностей, дам ориентировку по другим городам, в Ленинград в частности.
— Принято, — согласился Коля. — Все свободны. Вас, Кондаков, прошу остаться.
Когда все ушли, Коля сказал:
— Есть хочу, как из пушки. Где буфет, покажешь?
— Покажу, — кивнул Виктор и вдруг хитро улыбнулся: — А кто мне рассказывал про кутежи в девятьсот девятнадцатом? Про «стюдень из лошадиных мослов»? Махнем.
— Э-э, была не была!
У входа в ресторан стояла длинная очередь. Толстый швейцар лениво толкал в грудь какого-то подвыпившего парня.
— Иди, иди, — увещевал он. — Иди, сказано, и значит — иди.
Похоже, швейцар обладал не слишком большим запасом слов.
— Не пройдем, — вздохнул Коля. — Не удостоверение же ему показывать. Если бы по делу — тогда, конечно. А так у меня уже был случай. Я показал, а такой вот в галунах начал на всю улицу орать. «Одним, — кричит, — все, другим — ничего!» Пойдем в буфет.
— Сейчас, — Виктор протиснулся к дверям. — Что на первое идет? — строго осведомился он. — Борщ московский?
— Так точно, — по-военному ответил швейцар. — А что?
— Подойдет, — шепотом сказал Виктор. — Николай Федорович, пройдите.
— То ись, как? — опешил швейцар.
— Ты же сам сказал «так точно», — бухнул Виктор, осторожно пропуская вперед Колю. Обалдевший швейцар закрутил головой, словно ему в уши попала вода.
Сели за столик.
— А ты, оказывается, мастер «арапа заправлять»…
— Иногда необходимо, — отозвался Виктор. — Скромность в нашем деле не всегда помощник.
— В нашем деле? — иронически спросил Коля: — А при чем здесь наше дело? Мы вроде бы не на задании.
— А кто его знает, — легкомысленно пожал плечами Виктор. — Пять минут назад — нет, а пять минут спустя — да.
— Чего да? — не понял Коля.
— На дверь взгляните…
В зал вошел Смирнов и, беспокойно оглядываясь, начал пробираться к эстраде.
— Что он здесь забыл? — удивился Коля. — Признавайся, ты когда его увидел? У входа?
— В очереди.
— Глазаст, — сдержанно похвалил Коля. — Я вот его не заметил. Как считаешь, он по делу или просто так?
— На просто так у него нынче времени нет. У него здесь какая-то встреча. Публика-то. Обратите внимание.
Публика и в самом деле была как на подбор. Расфранченные женщины в драгоценностях, с туго обтянутыми бюстами, оплывшие жиром мужчины, по внешнему виду проворовавшиеся завмаги.
— Выстроить бы всех и проверить документы, — зло сказал Виктор. — Уверен, что половину из них, как минимум, придется задержать.
— Ну, это ты, положим, перебрал, — заметил Коля. — Мы ведь теорию Ломброзо отрицаем! Нельзя судить о людях по углу челюсти и ширине лба.
— Кто его знает, — вздохнул Виктор. — Я, например, частенько убеждаюсь, что Ломброзо прав, Николай Федорович. Обеда у нас все равно не получится. Я тут за Смирновым посмотрю, а вы на всякий случай пришлите мне бригаду. Мало ли, связь появится, то да се.
— Договорились, — Коля ушел.
В управлении он приказал дежурному послать в ресторан бригаду наблюдения и поднялся к себе. В приемной уже ждали Рудаков и Воронцов. Они слушали радио — передавали постановление СНК СССР о присвоении лицам начальствующего состава РККА генеральских званий. Олег, увидев Колю, вскочил и выключил репродуктор.
— Здравия желаю, товарищ начальник! — улыбнулся Миша. — Не знаю, как вы, а я никак не могу привыкнуть, что в Красной Армии — генералы!
— Ты прав, — Коля открыл дверь своего кабинета. — Непривычно. Я тоже, когда первый раз услыхал, подумал: а как же Чапаев? Он ведь не кого-нибудь разбил, а генерала Каппеля. Заходите.
— Я все проверил, — начал докладывать Олег. — Всего украдено полторы тысячи предметов. Двести единиц — особо ценные украшения с крупными бриллиантами, сапфирами, изумрудами, от полутора до четырех каратов. Три вещи — в пять-восемь каратов. Золото высшей пробы, все камни очень высокого качества — как говорят: «первого порядка».