— Это еще почему? — обиделся Афиноген. — У меня что, нос кривой?
— Да не в этом дело, — рассердился Коля. — Приказ Никифорова. Может быть нападение, а я как-никак раз в пять посильнее. Или нет?
— Нападение? — переспросила Маша. — Я боюсь!
— Со мной? — обиженно спросил Коля. — Несерьезно, барышня.
…Афиноген подошел к Никифорову в тот момент, когда Никифоров инструктировал сотрудников оперативной группы.
— Сейчас они выйдут, — говорил Никифоров. — Разберем их по одному. Товарищам, на которых форма, — вести свой объект до очередного поста и передавать. В свою очередь принявший ведет до следующего поста, ясно? Вот они.
Из ресторана выкатилась ночная компания, человек шесть разношерстно одетых людей. Среди них был и невесть откуда появившийся Плавский. Но Маша уже ушла, и опознать Плавского было некому.
— Вы трое идите за легавым и девчонкой, — приказал Плавский, — остальные за мной…
Бандиты разошлись в разные стороны.
— Эти трое явно пошли за Колей, — встревоженно сказал Афиноген Никифорову. — Что будем делать?
— Коля справится сам, — уверенно сказал Никифоров. — Мы идем каждый за своим. Давай…
Они тоже разошлись.
…Один из сотрудников опергруппы, неудачливый Воробьев, шел за хлыщеватым бандитом — тем самым, который подходил в ресторане к Афиногену и Маше. Бандит шагал торопливо, не оглядываясь. Воробьев не отставал, стараясь оставаться незамеченным. Предчувствие удачи охватило его. Он подумал, что этот тип наверняка приведет его либо к конспиративной квартире, либо к какому-нибудь притону. И останется только запомнить адрес и не медлить с облавой. И тогда — прощай выговор и даже наоборот — всеобщее уважение и почет придут к Воробьеву, и все поймут, что случай на квартире Жичигиных, когда он оставил пост без приказа, поддавшись на провокацию Кутькова, — не более чем досадное недоразумение. А после удачного окончания операции — Воробьев уже иначе, чем удачной, ее и не мыслил, — придет он к себе на завод «Гужон», откуда комсомольская ячейка направила его на работу в МУР, и скажет: не ошиблись вы, братцы, в Воробьеве. Прирожденный сыщик Воробьев, даром, что даже книжечек о Нате Пинкертоне сроду не читал… Да ведь не боги горшки обжигали.
Внезапно хлыщ повернулся и пошел навстречу Воробьеву. И Воробьев растерялся. Вначале он попытался заскочить в подворотню, а когда понял, что бандит видит его, нелепо притворился пьяным.
— Закурить не найдется? — спросил хлыщ.
— Не подходи! Стрелять буду! — нервно крикнул Воробьев, обнажая наган.
— Тю, псих… — махнул рукой хлыщ. — Дурак шталомный…
Воробьев вытер пот со лба и скомандовал:
— Стоять! А руки — подыми вверх!
— Да ты никак грабитель? — фальшивым голосом спросил хлыщ.
— Иди! — приказал Воробьев. — Вперед!
Он не видел, как позади него выросли два темных силуэта. Он не слышал осторожных шагов и щелканья взведенных курков… Он был в упоении своей первой настоящей победой…
Ударили маузеры. Они били залпом… Воробьева отбросило на середину мостовой, он упал и умер на месте, даже не увидев стрелявших…
К убитому подошел Плавский. Спросил, пряча маузер в кобуру:
— Какое сегодня число?
— С утра — двенадцатое, — ответил хлыщ.
— Запомнят мусора эту цифру… — задумчиво сказал Плавский. — Айда за мной, у нас еще много работы… — Он перевернул убитого ногой. — Это — первый… Надо успеть еще одиннадцать…
Плавский посмотрел на хлыща:
— Вон решетка сточной канавы, видишь? Согни ствол у нагана и положи ему на грудь. Торопись!
Коля шагал рядом с Машей молча и отчужденно. И она не обнаруживала желания начать разговор. Коля давно уже заметил преследователей, но был уверен, что в случае чего справится с ними. Он старался прогнать от себя мысль о том, что бандиты могут убить его и Машу. До дома оставалось совсем немного, навстречу попадались прохожие, солдаты. «Пусть преследуют… — рассуждал Коля. — Напасть все равно не посмеют…» Он подумал о том, что нужно задержать бандитов, но имеет ли он право рисковать жизнью Маши? Как-никак — она главный и единственный свидетель, единственная слабая ниточка, которая может привести МУР к Кутькову и его банде…
Коля прислушался: шаги, которые все время звучали на далеком расстоянии, — приблизились. Он незаметно достал кольт и взял Машу за руку.
— Вы… что? — удивилась она.
— Зайдем в подъезд, — сказал Коля.
Как всегда, она начала спорить:
— Зачем? Что за странные идеи приходят вам в голову?
Коля втолкнул ее в подъезд, и сразу же пуля разбила стеклянную филенку входной двери. Маша вскрикнула. Прикрывая ее собой, Коля дважды выстрелил по бандитам — их темные силуэты хорошо просматривались на другой стороне улицы. В ответ один за другим прогремело шесть выстрелов. Два из раскладного маузера, остальные из револьверов. «Их не меньше трех… — подумал Коля. — Три револьвера против моего одного…» Он огляделся. Они с Машей стояли в огромном вестибюле бывшего Доходного дома. Вверх уходила затейливо изукрашенная золочеными цветами шахта лифта, а на лестнице лежала старая изгаженная дорожка, но даже и в таком виде это была такая редкость, что Коля удивленно толкнул Марию:
— Смотри, ковер.
— В самом деле. — Маша тоже очень удивилась.
Коля пытался отвлечь ее:
— Интересно, кто здесь живет?
— Кто жил, хотите вы сказать? — Она посмотрела на него и усмехнулась. — Жили здесь богатые люди, а вы их… Как это? Экс-про-при-ировали, что ли?
— Ну и что? — сказал Коля. — Жили, а теперь пусть другие поживут. Не все коту масленица.
— Кто был ничем — стал всем, — тихо сказала Мария. — Разве это справедливо, Коля?
Загремели выстрелы. Коля отвел Марию в безопасный проем вестибюля:
— Не бойтесь… Отобьемся. Пока я стреляю… — Он выстрелил дважды сквозь закрытую дверь парадного. — Они сюда не сунутся…
— А когда… кончатся патроны? — Маша отвернулась.
— А тогда, — Коля попытался улыбнуться, — вы пойдете вверх по лестнице и будете стучать в двери. Если кто-нибудь пустит — уйдете черным ходом.