По таким обстоятельствам можно видеть, что при Гаргантуасе более пяти дюжин кормилиц не было; клеветники число оных до четырех тысяч пятисот простирают — ложь, происходимая от его неприятелей, имеющих желание Гаргантуасову славу помрачить. Журнал же Могольского владетеля следующее свидетельствует, смотри шестисот тысячную пятисот тридцати миллионную девятисот шестидесяти семи тысячную семисот девятую страницу: Гаргантуас в каждые сутки по шести больших котлов ел кашицы, меньший же из оных котлов был величиной против колокола Ивана великого. Мне кажется, что всякий благоразумный человек безопасно на сей журнал может ссылаться.
Глава пятая
Гаргантуас при шестимесячном возрасте одну из своих кормилиц проглотил
Показанный журнал удивительное описывает приключение; видим здесь, пишет он, дело, которое на предбудущие времена покажется невероятным. Гаргантуас, сын Бриарея, и из числа тех великанов, которые вознамерились царство богов покорить, проглотил при шестимесячном возрасте своем пришедшую к нему для давания груди кормилицу; сие Гаргантуас так легко учинил, как нам свежее яйцо проглотить. На другой день оного несчастия нашли ее, ко всенародному удивлению, в Гаргантуасовой колыбели умершую.
Сие весьма достойное повествования обстоятельство: итак, вот каким образом все то произошло. В некоторый день забыли кашицею его накормить (что было в обычае прежде, нежели дать ему грудь); чрез же такую оплошность бедная кормилица Проглотихина, подошед по своей очереди к ребенку около одиннадцатого часу пополудни, вздумала для обласкания его поцеловать; но голод, преодолевши Гаргантуаса, принудил его схватить кормилицу и со стремлением ее в рот вбросить; куда голова лишь только попала, как вся была в его желудке.
Как время наступило к обеду, то весьма удивились, не видя между кормилицами Проглотихину. Начали справляться, не вышла ли куда с двора; нет, подобная тюрьма не позволяла ей об этом помышлять, и так повсюду искали ее, не подозревая совсем найти там, где она опочивала. На другой же день великанка Экзимена, переменяя у младенца пеленки, нашла в колыбели кормилицу. Экзимена, увидя такое несчастие, так сильно стала кричать, что всех в дому оглушила. В каком же удивлении находились зрители, как увидели Проглотихину в сем положении! Сие позорище казалось им удивительным, и каждый не понимал, что может шестимесячный ребенок такое горло иметь; и чему еще не могли поверить, чтоб без всякого повреждения обратно ее выкинул изо рта своего.
После такого приключения каждый к нему подойти ужасался, и ни одна кормилица не посмела более его грудью кормить; самый смелый великан боялся ему в руки попасться; напоследок все, наполненные страхом, решились кормить только кашицей, которую же и давали на трехсаженной лопатке. Ребенок, отнятый от груди, стал вдвое больше каши есть, почему и были принуждены в день по двенадцати котлов оной варить, и сим образом еще четыре месяца младенец питался. По окончании сего времени, ребенок зачиная ходить, мать сшила ему платьице, на которое пошло шестьсот шестьдесят четыре аршина материи, шириной в полтора аршина. Он поминутно стал расти, и всех великанов перерос; по одиннадцатому месяцу Гаргантуас умел говорить, а по третьему году так был разумен, что почитали его за сорокалетнего человека.