Я перечеркивала большие предложения, подбирая новые и новые эпитеты, но чувственности им не хватало... Как и всегда.
«Ты нужен мне», - подумала я. - «Помоги мне снова видеть всё!»....
Я услышала шаги позади себя и сдавленный кашель. Я вздрогнула и обернулась. Конечно, это был он. Его одежда была мокрой, как всегда, ведь он приходил с дождем. Его лоб прорезала глубокая морщина, глаза потемнели, губы дрожали. Он постоянно кашлял, прижав к груди ладонь, но, не смотря на дьявольски злой взгляд, улыбался. «Здравствуй... - новый приступ кашля забрал его голос, но вернув его, он продолжал: - Я принес тебе новых эпитетов...».
«Прекрасно».
«Что пишешь?» - он взглянул на мои записи.
«Пытаюсь описать дождь».
«Что ж, неплохо. Попробуй сравнить шум дождя с музыкой. Ты никогда не замечала, что если внимательно прислушаться к дождю, можно услышать, как он говорит с тобой? Или наигрывает что-то. Иногда мне кажется, что внутри этого потока слышится фортепиано, будто кто-то попеременно нажимает на клавиши, позволяя литься нежной и захватывающей мелодии. Если представить эту мелодию, можно услышать, как дождь начинает ей вторить. Или вместо фортепиано можно представить бой часов. Боммм-боммм-боммм, и капли по крыше тук-тук-тук. Такой сумбур! А потом глядишь, и где-то внутри тебя рождается музыка», - он улыбнулся, закончив тираду и прекратив прохаживаться по комнате.
Я улыбнулась в ответ: «Ты останешься?»
«Ты же знаешь, что нет... - ответил он, кашлянув, - но тебе требуется то, что я могу тебе показать…».
"О, да. Прошу тебя. Мне это очень нужно».
Он сделал несколько шагов мне навстречу. Я думала, что он подойдет, и, как всегда прижмется ко мне, своим прохладным телом, и я услышу запах дождя и сигарет, улицы и прохожих, но он прошел мимо меня, смотря при этом прямо мне в глаза. Когда он оказался у меня за спиной, я почувствовала, как мое сердце подпрыгнуло и совершило кульбит, чуть не выпрыгнув мне на ладони, и забилось в ритме сумасшедшего танго. Его дыхание шевельнуло мои волосы. Сердце ответило ему новым па. Он заговорил совсем другим голосом, кашель коверкал его, создавая, тем не менее, удивительную мелодию, лившуюся прямо мне в уши, рождая новые образы, новые слова в моей голове. Под этот хриплый напряженный ритм мы создавали новый вдохновенный танец. Я протянула руку назад и коснулась ладонью его влажной жестковато-бархатной щеки, он прильнул к ней, положив голову мне на плечо. Но ужасный кашель отдёрнул его от меня, и он отошел к дальней стене. Прислонившись к ней спиной, и вжав ладонь себе в грудь, он опустился по стене вниз и уселся на пол. «Я тут, пиши».
Глубокий вздох врача, казалось, снова вернул меня к реальности и вырвал из воспоминаний:
- Чудесно. Я иногда читала что-то подобное, видела в фильмах. Но в реальной жизни ни разу не видела и не слышала ничего подобного, - врач качала головой, опустив голову и улыбаясь. – Но меня интересует один вопрос. Ты описываешь всё, его внешность, манеры, каждое движение. Но я до сих пор не знаю, кто он, чем занимается по жизни, как зарабатывает деньги?
- Я часто спрашивала его, как и где он зарабатывает деньги. Он никогда не давал мне четких ответов. Говорил, что использует любую возможность, чтобы заработать. Говорил, что деньги не представляют для него особенной ценности.
Однажды я стала свидетелем его промыслов…
Он советовал мне писать вне дома, вне квартиры, стараться писать в новой обстановке, писать в парках, кафе, просто на улицах города, созерцать, наблюдать и чувствовать окружающий мир, вбирать эмоции через поры…
«Наш город прекрасно подходит для того, чтобы черпать в нем вдохновение. Ты и сама знаешь, что всего лишь прогулявшись по городу, ты уже можешь совершить путешествие сквозь века, почувствовав дыхание истории в старинных переулках и окунувшись в яркую ночную жизнь на сверкающих неоном бульварах, - говорил он, - да что я тебе рассказываю, ты и сама от рождения живешь в этом прекрасном городе».
«Ты прав, но я всегда вела такой монашеский, затворнический образ жизни, что я почти ничего не знаю о городе, где родилась!» - я удивлялась сама себе.
«Поэтому ты должна больше гулять. Тем более нет ничего прекрасней, чем прогуливаться и любоваться старинными фронтонами и фасадами домов, придумывая каждому дому свою сказку, историю, - продолжал он, - хочешь, я привезу тебе велосипед? Это еще и польза для здоровья».
«Нет уж, спасибо, - ответила я, - мне всегда было сложно удерживать равновесие».
И я гуляла. Я слушала его, я ему верила. И у меня все получалось.
В тот день я взяла с собой папку с чистыми листами и ручку, на случай если мне в голову придут какие-либо стоящие мысли, и вышла на улицу. Я не любила таскать за собой тяжелый ноутбук, да и писать от руки мне было приятнее. На улице было прохладно, я решила выпить горячего кофе в уютном ресторанчике неподалёку. Я слышала, что ресторанчик славился живой музыкой, и остановила свой выбор на нем. Не знаю, что именно мне понравилось в нем. Может быть, название «Летучий голландец»? Обычно видеть «летучего голландца» – плохое предзнаменование. Да, в этом было что-то мистичное, и манящее. «Чем же этот «корабль-призрак» порадует меня сегодня?» - думала я тогда.