«Я надеюсь, ты прочтешь это, - так начиналось послание. Я сразу же поняла, что это было письмо от врача. - Я не могу прийти к тебе и дослушать конец твоей истории. Я знаю, что сейчас ты уже все помнишь, я допускаю, что тебе может снова стать плохо, если ты будешь рассказывать об этом вслух. Так что я прошу тебя написать мне о том, что было дальше. Не спеши. У тебя достаточно времени. Ты больна. И я не могу тебя выпустить. Ты уже сама понимаешь, что больна. Твое исцеление теперь и в твоих руках. Я шлю тебе эти листы, чтобы ты могла писать. Обещаю, я больше не буду забирать их у тебя. Ты вспомнила все и твое творчество больше тебе не навредит. Тебе нужно учиться с ним жить. Чтобы окончательно определиться с твоим диагнозом, мне нужно знать конец истории. Так что я жду твоего письма. Я не буду мозолить тебе глаза. Я даю тебе столько времени, сколько нужно. Если будет становиться хуже, прекращай писать. Потом снова начинай. Контролируй свое состояние. Видишь? Я уже доверяю тебе лечение. Если будет нужно, я пришлю тебе ноутбук, краски, бумагу, все, что нужно, только скажи! Ты должна продолжать творить. Но… выпустить тебя я не могу. Прости».
Слезы подступили к моим глазам, и я тихо заплакала. Внутренним слухом я слышала безжалостную фразу: «Ты больна. И я не могу тебя выпустить». Новый приступ не заставил себя ждать. Сначала крик, конвульсии. Я знала, каким будет этот приступ. И заведомо ждала санитаров. Она не смогла мне помочь. Она лишь указала мне на мою болезнь. Дала четко осознать, что мое место здесь. Теперь все стало на свои места и единственное, что мне оставалось, это сдаться. Препарат подействовал, и я снова забылась. Жаль, что не забылось все то, от чего я страдала.
***
Врач, казалось, вечность ждала письма от своей необычной пациентки, и начинала терять надежду. Но однажды, ей в кабинет занесли кипу бумаг, кое-где смятых, исписанных, с рисунками на полях. О да, это из той заветной палаты. Она не будет читать эти послания в больнице. Нет! Больше нет. Это дело перестало быть ее работой, оно сроднилось с ней. Добравшись до дома, врач надела мягкий махровый халат и налив себе вина, включила громко музыку. Ей стало плевать, что подумают соседи. Это был диск группы со странным названием-аббревиатурой и пятью самоуверенными парнями на обложке, среди которых стоял, по-видимому, их вокалист, с волнистыми волосами до плеч и пиджаком, наброшенным на голое тело. Звук заполнил комнаты. Да! Эта музыка вполне соответствовала случаю. Что же было дальше? Что случилось с этой группой? С этим зеленоглазым демоном, что свел с ума писательницу, затерявшись в этом огромном городе, и что будет с психиатром, свидетелем чего-то неповторимого, канувшего в лету, оставшегося на страницах бестселлера больной писательницы? Она начала читать:
«Мне сложно. Но я справляюсь. Ты права. С каждым днем, с каждым новым приступом, я понимаю, что привыкаю жить с этими воспоминаниями. Приступы стали реже. Писать всегда легче, чем говорить, тем более мне. Я остановилась на том, что… я закончила свой роман в тот же самый день, когда в последний раз видела ЕГО. Последовали дни, когда я редактировала свое детище. Тогда я все еще верила, что он вернется, как всегда, и будет первым, кто прочитает мое произведение. Я тогда была на подъеме, исполненная верой в лучшее. Когда я закончила редактировать роман, я сразу же отдала электронный вариант в редакцию. Возвращаясь домой, кутаясь в свое простенькое серое пальтишко, я медленно брела по улице, все мечтала случайно его встретить, как тогда, в первый раз. Но я не встретила его. Мне так нужна была его поддержка, особенно в этот день. Я еще не знала, что мне скажет редактор, но мне так нужно было взбодриться, поверить в себя. Но он не появлялся, и мое настроение становилось все хуже. Все еще в ожидании ответа из редакции, я начала искать его. Я знала, что у меня мало шансов найти его, но я пыталась. Я мерзла в парках, где мы бывали вместе, заходила в кафе и бары, где он когда-то выступал, приходила к нему домой, у меня остались ключи. Но в пустом заброшенном доме уже давно никто не появлялся, не разжигал камин, не мял шкуру. Я просто садилась на нее и ждала. Я все думала, что он захочет вдруг навестить свое жилище. Но никто не приходил. С наступлением темноты, дом казался зловещим. Когда я оставалась там в одиночестве, мне было холодно как в пещере. Чтобы унимать свой страх, я слушала музыку в наушниках, лишь бы только не слышать шорохов и дыхания старого дома. Я дула на свои закоченевшие пальцы, но терпела, сидела до тех пор, пока окончательно не осознавала, что он не придёт. Часто я боялась, что если я сидела в его доме, он мог не застать меня в моей квартире, и я, сломя голову, бежала туда. Но я бы заметила, если бы он приходил, он бы оставил за собой свой неповторимый запах. Ответ редактора не заставил себя долго ждать. Роман заслужил позитивную критику и был рекомендован к печати. Я была очень счастлива, это же было самое первое в моей жизни достижение. Самое главное! Но я даже не могла по-человечески порадоваться. Да и не с кем мне было распить бутылку игристого шампанского, которое всегда символизировало праздник. Это был крупный праздник, но он был отпразднован тихо и компактно, внутри меня. За меня не кому было порадоваться. Радоваться за себя не хватало сил, потому что в голове прочно засела мысль, о том, что, как и обещал, он исчез. Он не раз говорил мне, что когда-нибудь исчезнет. Но я все отказывалась верить. Теперь ко мне приходило осознание того, что он никогда мне не врал. Я не бросала попыток искать его. Я решила сходить в то самое кафе, где впервые видела его выступающим. Мне почему-то запомнилось название заведения - «Летучий голландец». Интерьер кафе сильно изменился. Там больше не было помоста, где выступали музыканты. Я обратилась к менеджеру. Спросила у него, о группе выступавшей здесь, а так же, не знает ли он их лидера Вальдеса. Я вспомнила это прозвище, ведь многие его именно так и называли. Я также спросила, выступает ли эта группа здесь, как и прежде. Менеджер приветливо улыбнулся, услышав знакомое имя, и сказал: «Вы знаете, у нас больше не выступают никакие группы. У босса умерла жена. С тех пор, он запрещает играть здесь. Предпочитает тишину. А вот Вальдес и его группа…Хм, они вроде бы уже записали альбом. Но насколько я знаю, у них теперь новый вокалист. Я не в курсе, как идут дела у Вальдеса. Знаю, что у группы небольшое турне сейчас. С ними он или нет - я без понятия. Давно его не видел». Я поблагодарила менеджера и покинула кафе. Я долго искала его, встречала его знакомых, расспрашивала о нем. Но все как один лишь говорили, что не в курсе, где он может быть. Пожимали плечами и беззаботно показывали спину.