Женщина же со всем имеющимся внутри холодом смотрела прямо в душу внука. С осуждением и призрением, будто он то самое зло, что таилось внутри его отца и которое так ненавидела эта старуха. Она прекрасно знала, какой эффект будет от ее слов, на другое женщина даже не рассчитывала.
– Если соизволишь говорить со мной, то прошу, избавь меня от этих слезливых историй, – Мавра сделала снисходительный жест рукой, будто прогоняет от себя надоедливую муху.
Эйдрис поддался вперед и хотел было ответить, но не успел даже разомкнуть губ.
– Бабушка, – сзади него послышался уверенный голос сестры, – Годрик оповестил о скором прибытии.
На палубу поднялась Сиф. Все такая же гордая и прямая, как доска, с приподнятым подбородком и сощуренными глазами. Она бросила короткий взгляд на мрачного брата, который даже не повернулся в ее сторону. Выражение лица Эйдриса стало каменным, а на лбу появилась испарина.
– Наконец-то! – Хлопнула в ладоши герцогиня. – А то я думала, что мы никогда не сойдем с этого корабля. Дорогая, – полностью переключившись с внука на девушку, она повернула голову к Сиф, – попроси служанок внести сюда еще оно кресло и подать чаю. Есть разговор.
– Хорошо, бабушка.
Девушка скрепила руки перед собой и ушла на несколько минут, вернувшись в сопровождении двух высоких эльфиек. Когда кресло было поставлено, а в руках у старой герцогини была чашка с чаем, Эйдрис впервые зашевелился, попытавшись встать.
– Останься, Эйдрис, этот разговор касается вас обоих, – одним лишь приказным тоном Мавра заставила юношу остановиться, приняв прежнее положение на кушетке. – Ты же знаешь, что на неделе я получила письмо от Гвиншелора Беллоре? – Обратилась женщина к внучке.
Сиф коротко кивнула, вытянувшись как струна. Лицо ее побледнело.
– Так вот, мы с Беллором наконец пришли к согласию по поводу вашей помолвки. Точнее, условий ее проведения. Он четко выразил свое желание видеть тебя в качестве супруги, чему я, безусловно, рада. Поэтому мне не составило труда навязать ему наиболее выгодные для нас условия.
Выражение лица Сиф значительно изменилось, хотя она старалась скрыть нахлынувшие эмоции. Побледнев, девушка приоткрыла рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово. Но ничего не получалось, вместо этого она широко открыла глаза, с жалостью посмотрев на бабушку.
– Для нас? – Одними лишь губами задал вопрос юноша, сощурив глаза.
Эйдрис не до конца приглушил в себе нахлынувшую злость. Ему была безразлична судьба всего эльфийского народа, его никогда не интересовали придворные интриги или разборками между родами. Но, когда однажды за ужином бабушка объявила о сватовстве сестры с племянником генерала Сартала, предводителем диких эльфов, все сдерживающие преграды разрушились.
– Для Таурохтала и нашей семьи, – Мавра притронулась к рубиновой серьге на мочке не совсем острого уха, которое было почти похоже на человеческое. – Когда король узнал, что Сиф отпраздновала двести пятьдесят лет, то лично отправил мне письмо с предложением о выгодном для обеих сторон союзе.
– С дикарями, – Эйдрис с силой сжал под ладонью спинку кресла, на его бледном лице вздулись вены. – Таурохтал нашел способ подчинить себе тех, кто противится власти и не собирается признавать действующую корону. Они никогда не склонятся…
На непоколебимом лице Мавры собрались морщинки. Она нахмурилась и посмотрела на внука холодным взглядом.
– Дикие эльфы будут обязаны подчиниться, таковы условия брака. На это и был расчет. Мы объединяем две приближенные к коронам семьи, даем им ресурсы, знания, наших ученых. В конце концов, наши самоцветы, на которые они пускают слюни все эти годы войны. А дикари… да что там, сам Таурохтал Свирепый безоговорочно склоняют головы перед королем.
– Дикари никогда не подчинялись, это не по их природе – гнуть колени в поклонах. Они живут ради войны. Им нужна кровь, нужна собственная власть. – Эйдрис повысил голос, слегка приподнявшись на месте.
Сиф, заметив это, тоже поддалась вперед. Она не любила влезать в чужие разговоры, особенно в перепалки брата с бабушкой. Чаще всего, девушка в итоге оказывалась крайней. И не добивалась никаких результатов, пытаясь разнять двух взбешенных индюков.
– Им нужны земли и богатства, – старая эльфийка окинула взглядом напряженные руки внука, которые с такой силой сжимали спинку и подлокотник кушетки, что побелели и покрылись пятнами. – А еще иллюзия выбора и мнимое всевластие. И мы им это предоставим.
Эйдрис коротко хмыкнул.