– Что, собираетесь поселить их в столице? Или разрешите им спокойно разгуливать по владениям Эросиля? Теперь понятно, какими способами вы хотите избавиться от переселенцев. Налоги не убили их от голода, так вы решили запустить в дома волков. – На лице Эйдриса появилась саркастичная улыбка, обнажая ряд белоснежных зубов и два острых клыка.
– Нет, мой мальчик, – Мавра также улыбнулась, но более спокойно. – Мы отдадим им деревню.
Такого ответа не ожидали ни Эйдрис, ни Сиф, которая стала бледнее смерти. Оба, удивленные заявлением, приоткрыли рты.
– Они прекрасно помнят те времена, когда на Туманном Озере их торгаши заработали настоящее состояние. Тогда через порт святого Сифа деньги шли рекой, и все старались всучить свое барахло. Даже… дикари смогли социализироваться и наконец-то начать зарабатывать не грабежом, а умом. Тогда все удивились, когда заметили пришвартованный военный корабль, а еще больше, когда они подобрали под себя все кузнечное дело.
– Только империи Сиф больше нет, и один Великий Змей знает, что сейчас там происходит, – Эйдрис немного расслабился, скрестив руки на груди и приняв привычную ленивую позу.
– Поэтому мы направляемся в это змеем забытое место заранее.
– Что? – Бровь юноши выгнулась.
– Через два месяца состоится встреча с Гвиншелорам и его отцом. К счастью, Сартал занят расстановкой пешек на карте, у него нет времени на помолвку и всякие празднества. Нам не придется притворяться дружелюбными, чтобы сохранить крупицы мира. Но вот нужно будет сделать невозможное – восстановить деревню к его появлению и попытаться остаться с головой на плечах и без вил в груди. Местные не должны знать, что скоро будут под властью рода Радоссы. Насколько мне известно, там нас не особо жалуют.
Эйдрис не ответил на это, но погрузился в пучину размышлений. Когда они отплывали, их даже не соизволили посвятить в важные подробности. А ведь все сказанное сходится лишь к одному – к замужеству Сиф и использованию этого брака в корыстных целях короны для подавления диких эльфов. Эта подробность, ставившая на кон будущее сестры и ее свободу, не могла замалчиваться. Однако все решения принимала бабушка, женщина не менее расчетливая, чем сам король Таурохтал.
– Вы меня продали.
Мавра и Эйдрис одновременно повернулись к девушке. Опустивши голову, она сжимала ткань голубого платья. Казалось, что если девушка еще чуть-чуть натянет струящиеся ленты и плетения из жемчуга, то все рассыплется и украсит палубу россыпью перламутровых шариков.
– Вы хотите продать меня, обменять на власть, – повторила Сиф, но уже более уверенно и четко.
– Дорогая… – Мавра, удивленная заговорившей внучке, поставила чашку с чаем на кофейный столик рядом с собой.
– Продали, как свинью! – Голос Сиф перешел на крик. – Ты, ты и твой король… Вы планировали это с самого начала! Ты знала и даже не сказала мне!
– Это было ради твоего же блага… – попыталась успокоить девушку герцогиня, оторвав спину от кушетки. – У тебя будет все, что ты пожелаешь: замок, богатства, лучшая охрана.
– Чертова золотая клетка с самым жестоким надзирателем, который будет иметь на меня полное право!
Сиф вскочила с места. Глаза ее горели яростью, в них не было даже намека на слезы.
– Ты! Как ты посмела располагаться моей жизнью, как товаром? Я твоя внучка, продолжение рода, твоя кровь! Тебе не хватило истязаний над Эйдрисом, – девушка махнула тонкой рукой в сторону мрачного брата, сидевшего непоколебимо, как скала, и прожигающего бабушку дотла глазами, полными ненависти. – Ты решила уничтожить и мое будущее. Решила убить меня.
– Хватит! – Мавра, хотя и находилась в весьма преклонном возрасте, но еще не растеряла бойкости и сил, поднялась с места и нависла над внучкой с выражением неподдельной ярости на лице. – Всю вашу жизнь я заботилась о вас. Растила, давала знания, недоступные даже высшему обществу. Закрыла глаза на увлечение твоего брата этими дьявольскими отродьями. И я не требую от вас благодарности или любви. Только непрекословного послушания. Все, что я вам говорю, вы должны исполнять немедленно.
– Мы – не твоя собственность, – Эйдрис поднялся с места и подошел к сестре, которая обессилено опустила руки и не отводила глаз от пола.
Обнимая ее обеими руками, юноша встал в позу защитника, укрывая Сиф от натиска бабушки, как щитом.
– Пока я ваша покровительница, вы не имеете никакого права так со мной разговаривать. И если я сказала, что она выйдет за Гвиншелора, она выйдет за него. И если я сказала, что ты не будешь с той проклятой белой, то ты никогда больше с ней не увидишься!
Чаша терпения лопнула, все содержимое, что годами копилось в сердце юного эльфа, выплеснулось наружу. Глаза его вспыхнули, рот скривился в оскале. Теперь Эйдрис не напоминал актера, играющего роль послушного внука. Маска, что приковалась к лицу юноши долгие годы снова треснула. На Мавру смотрел дикий волк.