— Давайте серьёзно в конце концов, — секс-бомба Алёна на работе превращалась в настоящего мужика.
— А что, идея не из последних… Планета земного типа… — медленно повторил Ирка Ламач.
— Шеф, да ты серьёзно?! — Алёна оглянулась на нас, ища поддержки. Звукорежиссёр Петра Плавецка смеялась:
— Давно я так не веселилась. И во сне присниться не могло, что наяву ещё раз услышу бородатый анекдот о планете земного типа с внеземной цивилизацией. Галактические исследования покончили с зелёными человечками, когда я была ещё девчонкой. Эх, давненько это было, а жаль… — У неё был приятный низкий голос. В молодости она слыла красавицей, она и сейчас выглядела отлично, держала себя в форме.
— Ну и что? — настаивал Манфред. — И мне известно, что профессор Робине доказал, что внеземные цивилизации не существуют. И я знаю закон Иоганссона. Но вот вопрос: кто и когда в последний раз проверял его правильность?
— А не надо проверять, — медовым голосом ответил я, — закон есть закон. Кто полезет в ванну проверять закон Архимеда?
— При супергравитационных аномалиях закон Архимеда не действует, — парировал Пётр. Хитёр, как лисица.
— Что это за аномалии, при которых не действует закон Иоганссона?
— Не знаю. Надо разобраться.
Что на это скажешь? Тут шеф должен поставить точку, затем он и нужен. Выгнать Петра Манфреда за дверь. Летучка устраивается для взрослых, которые совещаются о серьёзных делах. К общему изумлению Ирка Ламач заявил:
— Нравится мне эта идея. Планет земного типа давным-давно никто не исследовал. Молодое поколение вообще не видело подобной передачи. Сенсация для молодёжи: проверка правильности закона Иоганссона!
Итак, шеф сказал своё слово. Алёна спросила:
— Какое название дадим передаче?
— Скажем, «Эксперимент на Третьей планете».
— Сдаётся мне, какая-то книжка так называется.
— Неважно. Итак, летим на Третью планету белого карлика. Надеюсь, Венца Мадр не расколотит нашу лохань при посадке.
Не расколотил. Посадил «Поросёнка» на узкую прогалину меж двух холмов. Мы вздохнули с облегчением, услышав, как моторы взвыли в последний раз и смолкли. Загудели холодильные агрегаты. Полуослепшие экраны мониторов в командирской секции без всякого воодушевления показывали нам, что делается снаружи. Наводящий уныние пейзаж: невысокие холмы окружают долины, плоские, как тарелки. На склонах какая-то растительность, а может, экран просто затуманился.
— Тридцать два процента кислорода, шестьдесят один процент азота, шесть процентов окиси углерода, а… — Венца сообщал состав атмосферы.
— Однако можно дышать, — заметила Алёна. — Что скажет Фукуда? У него новейший тип скафандра с парабиотическими батареями. Наверняка у коммодора чешутся руки заняться этими скалами.
— Останется в скафандре. И пусть себе на здоровье выворачивает, — сказал Ирка Ламач. — Зрители же не узнают, что тут атмосфера пригодна для дыхания.
— Да, но скал что-то не видно.
— Сделаем скалы. Веня, слушай: фукудовский «Викинг» приземляется тут слева. Долина узковата, так что снеси холмы, они мне мешают. Нужен романтический пейзаж, понятно? Справа расположим отвесные скалы и, может быть, пещерку. Зрители их обожают. Слева — пропасть, но чтоб была порядочная пропасть, ясно? Клубы тумана поднимаются со дна, пещера скалится, как череп. Передача без пещеры — нуль. Небо чересчур синее. Чёрт знает что, а не цвет, все будут смеяться над нами. Сделаем, значит, фиолетовое с коричневатым оттенком.
Венца Мадр внимательно слушал и делал пометки. В командирском отсеке царила напряжённая творческая атмосфера. Режиссёр дальней трансляции — артист, величайшим напряжением сил созидающий сцены будущей передачи. Ондра Буриан стоял рядом и посматривал на экран. Прищурившись, он пытался представить, как всё это будет выглядеть, прикидывал, куда поставить камеры. От фантазии этих двоих зависит не меньше половины успеха нашей передачи. После того, как Ирка закончил, Венца вполголоса повторил основные пункты по своим записям, затем, когда Ламач кивнул, вылез по узенькой лестнице в энергетический центр, располагавшийся в носу корабля, и принялся за дело. Я всегда с удовольствием наблюдаю за подготовительными работами. Изумительное зрелище. Вот и сейчас волны силового поля гудели в долине. Растительность сгорела от первого же их прикосновения, почерневшая земля расступилась, и на поверхности показались скалы. Небо над пляшущими холмами потемнело, и какие-то твари с длинными крыльями в ужасе улетели. Воздух звенел, и вскоре перед нами, враждебно оскалившись крутыми скалами, расстилалась дымящаяся долина, изборождённая пропастями и кратерами. Скалы были сначала белые, но Ирка приказал перекрасить их под слоновую кость. В этот раз. он явно отдал предпочтение потусторонним мотивам. Зловещее впечатление производил преображённый в мрачный и романтический пейзаж планеты под тёмно-фиолетовым небом. Я уже видел, как приземляется «Викинг». Скорее бы прилетел Фукуда. Ярда Боухач тоже ожил и занялся делом. О Манфреде мы на время забыли. Ярда был осветителем. Здешнее солнце давало достаточно света, но он оказался скучным, монотонно-белым. Однако Ярда, если хотел, умел творить чудеса. Разложив лучи энергетическим усилителем, он добился потрясающего эффекта: на фиолетовом небосводе засияли звёзды, какие-то полосы и круги заметались в безумном танце. Любой осветитель остался бы доволен. Но не такой мастер своего дела, как Ярда. У него всё излучало сияние. Даже из старого шлёпанца он выловил бы фотоны. И пропасти изрыгали огонь, по ущельям скакали огоньки. Вскоре стало казаться, что пейзаж сделан из стекла и фосфоресцирует сам по себе.