— Мощнее? Что ты имеешь в виду?
— А разве ты думаешь по-другому? Разве не так она звучит? Будто становится громче?
Я кивнул.
— Да уж.
— И комната…
— Ты про тени? — спросил я. — Разве мне не показалось?
— Нет, — ответила она. — Но каждый раз, когда я слушала это, немного отличался от предыдущего. Ноты становятся мрачнее, звучит гитара, а внутри меня будто что-то режут. Но это всегда случается по-разному и всегда глубже, чем раньше. Я не знаю, хорошо мне становится или плохо, но я точно что-то чувствую.
— Да, — согласился я, потому что мне нечего было больше сказать.
— Эту пластинку мне прислал Тути. К ней прилагалась записка. Там было написано: «Включай ее, когда это необходимо». Что это может значить?
— Не знаю, но прежде всего, я не могу понять, почему Тути отправил ее тебе. Зачем ему хотеть, чтобы ты слушала то, от чего тебе становится плохо… и как, черт возьми, он смог это сделать? То есть как он мог добиться такого звучания?
Алма Мэй покачала головой.
— Я не знаю. Когда-нибудь я проиграю ее до конца.
— Я бы не стал этого делать, — заметил я.
— Почему?
— Ты же сама слышала. Думаю, дальше будет только хуже. Я ничего не понимаю, но мне не нравится эта запись.
— Да уж, — согласилась она, убирая пластинку обратно в бумажный конверт. — Я знаю. Но это так странно. Никогда не слышала ничего подобного.
— А я больше и не хочу слышать ничего подобного. — Меня интересует то же, что и прежде. Зачем он послал тебе это дерьмо?
— Думаю, он гордится этой записью. Другой такой нет. Она… своеобразная.
— Пусть так, — сказал я. — Но что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты нашел Тути.
— Зачем?
— Потому что мне кажется, с ним не все в порядке. Я думаю, ему нужна помощь. Я имею в виду, что эта… В общем, мне кажется, что он находится там, где ему не стоит быть.
— Но несмотря на это, ты хочешь проиграть эту пластинку до конца, — заметил я.
— Я знаю только, что она мне не нравится. Мне не нравится, что с этим связан Тути, и я не знаю почему. Ричард, я хочу, чтобы ты его нашел.
— Откуда пришла пластинка?
Она взяла конверт и принесла его мне. Я видел место, где должен был стоять штамп, но там не было ничего — только пластинка. Сама упаковка походила на оберточную бумагу, в которую заворачивают мясо. Она была заляпана.
Я сказал:
— Думаю, он заплатил какой-нибудь студии, чтобы записаться у них. Вопрос в том, какой именно? У тебя есть адрес, откуда пришла посылка?
— Есть, — она вышла и принесла мне большой конверт. — Посылка пришла в этом конверте.
Я посмотрел на надпись на лицевой стороне. Обратным адресом был указан отель «Чемпион». Алма Мэй показала мне записку. Это была дешевая бумажка, на которой было написано: «Отель «Чемпион»», и указаны адрес и номер телефона в Далласе. Бумага выцвела на солнце и выглядела очень старой.
— Я звонила в этот отель, — сказала Алма Мэй, — но они сказали, что ничего не знают о Тути. Они никогда о нем не слышали. Я могла бы поехать и проверить это сама, но… я немного боюсь. Кроме того, ты же знаешь, что у меня клиенты, а мне нужно платить за дом.
Мне не нравилось слушать об этом, учитывая, что я знал, о каких клиентах идет речь и каким образом она собирается зарабатывать эти деньги.
Я сказал:
— Ладно. Что мне сделать?
— Найди его.
— А что потом?
— Привези его домой.
— А если он не захочет возвращаться?
— Я видела тебя в деле. Привези его ко мне домой. Только не выходи из себя.
Я повертел пластинку в руках и сказал:
— Я поеду и посмотрю в отеле. Ничего больше не обещаю. Если он захочет, я привезу его с собой. Если нет, возможно, мне захочется сломать ему ногу и привезти его обратно. Ты знаешь, что он мне не нравится.
— Знаю. Но не надо делать ему больно.
— Тогда давай так — если он легко согласится, я привезу его. Если нет — я позволю ему остаться, вернусь и расскажу тебе, где он и что с ним. Идет?
— Идет, — согласилась она. — Узнай, что все это значит. Меня это пугает, Ричард.
— Это просто дурные звуки, — сказал я. — Наверняка Тути что-то принял, когда записывал эту пластинку, и в тот момент ему казалось, что получилось хорошо. И он решил отправить ее тебе, потому что подумал, что это самая крутая вещь со времен Роберта Джонсона.
— Кого?
— Неважно. Но мне кажется, он переборщил с наркотой. Наверняка он даже не помнит, как отправил ее тебе.
— Только не говори, что тебе приходилось слышать подобное. Что от прослушивания этой пластинки тебе не показалось, будто твоя кожа слезла с костей, что тебе не хотелось погрузиться во тьму и полюбить ее. Разве не так? Не говори, что это не было похоже на ощущение, когда ты идешь, перед тобой едет машина, фары светят тебе в лицо, а тебе просто хочется умереть, хоть это и чертовски страшно, и ты знаешь, что за рулем сидит дьявол или еще кто похуже. Не говори, что ты не чувствовал чего-то подобного?