— Жив, и радуйся, — произнес я.
Ей потребовалось время, чтобы понять, о чем я. Словно та сила, которая переводила мои слова в ее голове, потеряла связь. Через некоторое время она рассмеялась своим мелодичным смехом.
— Думаю, я поняла.
— Мы не сдадимся до тех пор, пока все не закончится.
— Я люблю тебя, Джек, — сказала она.
— И я тебя.
Мы поцеловались. Несмотря на всю мою браваду и на повторение слов старого сержанта, я боялся, что этот поцелуй окажется последним.
— Любовь — это замечательный конь, — произнес голос. — Катайся на нем, пока можешь.
Мы посмотрели вверх: над нами на краю камня сидел крылатый человек, свесив ноги вниз. Он выглядел молодо, насколько я могу судить о возрасте человека, который похож на гигантского цыпленка с человеческим туловищем. Очень слабого цыпленка. Близкого к полному истощению. Голова свисала набок, проступали ребра. Ноги были тощие, как палки, и светилось в нем что-то юношеское.
— Кто ты? — спросил я. Это был неоригинальный вопрос, но других у меня не нашлось.
— Гардон, — ответил он и спрыгнул с выступа, взмахнув крыльями. Он устроился рядом с нами, ноги его дрожали. Сев на пол, он опустил голову и вздохнул. — Я в плену, как и вы.
— Гардон, — сказала Джеррел. — Сын старого короля. Его наследник.
— Все пошло не так, как должно было быть. На троне узурпатор.
— Кэнрад.
— Да. Теперь он король. А я здесь, в ожидании того момента, когда он получит вторую половину талисмана. Из того, что я здесь услышал, этот момент настал.
— Да, — подтвердила Джеррел. — Я Джеррел, принцесса Шелдана.
Гардон поднял голову и глубоко вздохнул:
— Я слышал про тебя. Сожалею о твоей и его судьбе.
— Джек, — сказал я, — меня зовут Джек.
— Я должен уйти как принц, я не буду умолять о пощаде. Но ужасно то, что, соединив две половинки талисмана, Кэнрад будет обладать огромной властью.
— Так что дает эта власть? — спросил я.
— Есть только одна легенда, повествующая об этом. Талисман дает силу управлять духами и демонами старых деревьев.
— Старых деревьев? — переспросил я.
— Гигантских деревьев, в которых живут могучие духи, — пояснила Джеррел. — Таких деревьев больше нет. Они перестали существовать до моего рождения. До того как родился мой отец, дед и так далее. Духи находятся в двух половинках талисмана.
— Кэнрад сможет управлять людьми, — вздохнул Гардон. — Я, как и мой отец, был счастлив, что воцарился мир. Только безумцы жаждут войны. Народ следует за Кэнрадом только потому, что боится. Все восстания подавлены, участники ушли в подполье. После сегодняшнего дня можно считать, что их не существовало, потому что Кэнрад обретет способность контролировать всех и каждого. Он станет непобедим.
— Но ведь вы не знаете, как на самом деле он сможет это сделать? — спросил я.
— Я слышал только легенду, — сказал Гардон. — Могучие духи, демоны деревьев… На что именно они способны, я не знаю. Наши люди всегда боялись талисмана, и теперь, когда все знают, что его части соединят, никто не будет противостоять этому. Бесполезно.
В коридоре раздался звук шагов. Гардон с трудом поднялся и произнес:
— Кажется, мы скоро выясним возможности талисмана.
Тюремщики открыли нашу клетку и быстро вошли внутрь. Чтобы действовать наверняка, они собрались целой ордой, у них были длинные копья, крепкие сети и нелюбезный вид. Мне удалось ударить одного кулаком, повалив в кучу пыли и перьев. Джеррел пнула другого. Гардон пытался бороться, но он был слаб, как голубь. Они накинули на нас сеть, связали, а затем потащили всех троих в мешке, как тащат топить преступников в озере.
Нас доставили в большой тронный зал, который, как и вся цитадель, был сделан из камня, скрепленного ветвями могучих деревьев. Огромные суковатые ветви торчали из стен высоко над нашими головами, и на них, как вороны над местом казни, сидели крылатые мужчины и женщины. В первый раз я увидел женщин их расы. Случайное перо плавно кружилось в воздухе, переливаясь в дневном свете.
Над этими насестами возвышался плотный навес из листьев — такой толщины, что армии сильных воинов потребовалось бы много дней, чтобы пробить его; на самом деле я не уверен, что они смогли бы это сделать и за год.
Нас притащили в сетях и бросили на пол. Мы могли смотреть на происходящее сквозь ячейки. Кроме людей, сидевших наверху на насестах, тронный зал был переполнен множеством людей, воинов, дворян и знатных граждан. Мы для них были зрелищем, и то, что весь крылатый народ собрался тут, свидетельствовало о близости начала церемонии. И я мог предположить, что это не будет парад в нашу честь.