– Мог покалечить машину, – ответил я. Надо же было как-то выкручиваться…
– Мог, – подтвердил Чава. – Весной Выстрел одного волка убил. Долбал, долбал – не поймешь, где кости, где
8 Поставь самовар (цыганск.).
мясо. Всю шкуру испортил, сдавать было нечего. Сильный бугай…
– Ничего, – перебил я, – обошлось. Мотоцикл цел – это самое главное…
В то время о мотоцикле я думал столько же, сколько о прошлогоднем снеге…
– Вы по поводу Ледешихи и бабы Веры? – нетерпеливо спросил Сергей.
Вообще цыгане, несмотря на гостеприимство, вели себя настороженно, кроме хозяина – он располагал к себе уверенностью и спокойствием. Осанка у него была гордая, благородная. Есть такие пожилые люди, которых щадит старческое увядание.
– Крайнева сказала, что завтра повезет свою корову на заготпункт. Так что, думаю, вопрос уладится, – сказал я солидно.
– Вообще эта Ледешиха – дурная женщина…
– Читробуй кадэ тэпэнэс пэмануш 9, – перебил сына
Денисов. – У каждого свои заботы. Худо это или добро –
судить не нам. Я часто видел таких, которые много красивых слов говорили, а сами думали только о своем кармане… Ты тоже хорош! Зачем грубишь Ледешихе? Она тебе в бабки годится.
Говорил он так, словно сидел сейчас перед ним не участковый инспектор, который приехал расследовать неприятное для его сына дело, а добрый приятель.
– Нужна она мне! – Чава сделал резкий жест рукой.
Денисов-старший повернулся ко мне: – У меня Ле-
9 Нельзя так говорить о людях (цыганск.).
дешко тоже была. Я ведь в нашем хуторе как бы штатный советчик и мировой судья – депутат сельского Совета. (Я
взглянул на него с удивлением и любопытством, которых не мог скрыть.) Да-да, – засмеялся цыган, – сам не ведал, что на старости лет сделаюсь властью… – Он погладил бороду, усмехнулся чему-то своему и продолжал: – Ну, я сказал ей, что не стоит затевать ссору с соседями из-за чепухи. Не послушалась… А Выстрел – действительно редкий бугай. Товарищ Нассонов, председатель наш, уговаривал Ледешко продать Выстрела колхозу. Хорошие деньги предлагал. Но она уперлась. «Мне, говорит, не резон от своей выгоды отказываться…»
– А как же у вас получается – в колхозном стаде частная скотина? – спросил я.
– Вот баба Вера сдаст свою Бабочку, как вы говорите, –
ответил Чава.
– Ну, а ваша корова?
Сергей смутился. Но Денисов-старший весело подмигнул:
– По блату. Как-никак своя рука в стаде. – И серьезно добавил: – А если без шуток, сами подумайте: одну частную корову куда девать?
Я кивнул головой. И подосадовал на себя за то, что поспешил выказать свою осведомленность.
– А что, эта Бабочка сильно поранила бугая? – перешел я на другое.
– Ерунда! – сказал Чава. – Похромал один день.
– Ясно, – кивнул я. – Насчет увечья быка вы можете подтвердить?
– Конечно, – ответил Сергей. – Хоть на бумаге.
– Ну этого пока не требуется, – сказал я.
– А вообще Выстрел все стадо держит вот так. – Сергей показал сжатый кулак. – Можно спать, гулять, отдыхать –
все будет в порядке. Волка, а то и двух одолеет.
– Водятся?
– Были. Но давно что-то не появлялись. Теперь охотников больше, чем зверья. – Чава поднялся. – Я вам еще нужен?
– Нет. Спасибо. – Я тоже встал.
– Э, – остановил меня хозяин, – чайку попьем. Небось не завтракали?
Батюшки, еще нет и восьми. А мне казалось, что уже середина дня.
Я покорно сел. Как-никак Денисов был человеком в известном смысле своим. Сельсоветский. Помня наставления преподавателей, что надо сколачивать актив, без которого участковый да еще в деревне ни туда ни сюда, я подумал: хорошо бы привлечь себе в помощь старшего
Денисова, он подошел бы.
Сергей лихо взлетел в седло и взял с места в карьер.
Сегодня он казался не таким ярким и необычным, как вчера. Что в нем нашла Лариса? Необразованный парень.
Пастух. И даже не в этом дело. Как он говорил: «Долбал, долбал…» Да может быть, и сама Лариса тоже не такая, какой мне кажется… Надо приглядеться получше.
…Стол быстро оброс простенькими блюдечками, тарелочками, гранеными стаканами. Зара внесла пузатый самовар, начищенный до блеска, с резными, витиевато сделанными ручками и краником. За такими вещами охотятся в городе любители старины.
Сладковато пахло дымом, горячим хлебом и свежесбитым сливочным маслом.
Хозяйка разрезала неправдоподобной вышины каравай с взрывающейся под ножом корочкой.