Нашего райпрокурора я видел до этого всего один раз.
Женщина лет сорока, в темном костюме, в кофточке, с накрахмаленными воротничком и манжетами, которая удивила меня своей белизной в этом краю, где непрестанно дуют ветры и от серой пыли никуда не денешься. Я всегда был вынужден носить с собой бархотку, чтобы мои туфли имели приличный вид.
В кабинете прокурора сидела посетительница лет тридцати.
Прокурор встретила меня, словно ничего не произошло.
Представила молодой женщине, фамилия которой была
Юрлова, попросила ее выслушать и, если понадобится, подкинуть в Бахмачеевскую.
Я машинально кивал головой и поддакивал.
Может быть, меня нагружают делом, чтобы я не болтался просто так?
Совершенно сбитый с толку, я пропустил вперед себя
Юрлову, которая оказалась выше меня на полголовы, и прошел с ней в пустую приемную.
Мы сели на диван.
– В моем распоряжении всего один день. Завтра я должна уехать, – сказала она категорически. – Вы, конечно, поможете мне добраться до Бахмачеевской?
Модно одетая дама критически оглядела мою мальчишескую физиономию и погоны с одной звездочкой.
Я пожал плечами. Откуда я мог знать, что ждет меня через час.
– Ну и порядки! Только бы спихнуть человека…
– Могу проводить вас до автобуса, – спохватился я.
– Ближайший – только вечером.
– На попутной, – предложил я. – Тоже можно посодействовать.
– В грузовике? – усмехнулась она. – К сожалению… –
Она показала на свое платье: – В такой одежде по нашим пыльным дорогам не разъездишься.
– И легковые иногда ходят.
Она что-то прикинула.
– Лучше подожду автобуса.
– А дело какое у вас?
Юрлова открыла удлиненную лакированную сумочку с замком под червленое серебро и достала сложенный вчетверо лист бумаги.
– Вот…
Я долго читал ее заявление. Мой мозг был не в состоянии связать какого-то Юрлова Игоря Константиновича, присылавшего ей мало денег на сына, с тем, что ждало меня впереди.
Кто же у нас в станице Юрлов?
Я с трудом сформулировал свою мысль:
– А вы сделайте как все – подайте в суд. И по исполнительному листу будете получать столько, сколько положено по закону.
– Спасибо, – сказала она. – Это мне известно.
– Он же не уклоняется… Вот если бы он уклонялся, прятался, тогда это было бы нашей обязанностью – найти его. А сумму алиментов определяет народный суд. Если вы не можете договориться…
Юрлова посмотрела на меня с удивлением. Я сам чувствовал, что произвожу, наверное, впечатление не совсем нормального человека.
– Какой суд? Что вы такое говорите? – всплеснула она руками. – Зачем мне суд? Если бы он был такой, как все…
– А какой он? – удивился я.
– Отец ваш…
Что за чертовщина, при чем тут мой отец?
– Священник…
– Отец Леонтий?!
Она кивнула.
Эта новость встряхнула меня. Я стал соображать отчетливей.
– И сколько он вам, значит, присылает?
– Не мне, – вздохнула она, – сыну… Двадцать пять.
– А получает в месяц?
– Что-то около ста пятидесяти.
– Мало присылает, действительно…
– Видите ли, он уверяет, что у них налоги какие-то другие. – Она неожиданно для меня смутилась. – Он, то есть Юрлов, писал, что получает на руки мало. Вот и попробуй разберись во всем этом…
Я с ними, церковными, никогда дела не имел. И прямо сказал об этом:
– Не знаю, как там у них с зарплатой. Давайте встретимся перед отходом автобуса. Попробую кое-что узнать.
– А где я вас буду искать? – спросила она, опять раздражаясь.
– Или здесь, или в райотделе внутренних дел. – На языке вертелось: «Может быть, в КПЗ». Но только вздохнул.
– А спросить кого?
– Кичатова.
– Запомню… – Она поднялась.
Мы расстались. А я обрадовался: слава богу, есть какое-то дело. Но куда мне обращаться, я, честно говоря, не знал. Значит, надо спросить в РОВДе. И вообще попытаться узнать, что меня ожидает.
Я пошел к майору. Совещание у него закончилось. Все разошлись. Мягкенький посоветовал:
– Загляни сначала в райфо. Там все разъяснят. Ну, а за дополнительными сведениями, если они понадобятся, можешь сходить к преподобному. Это районное начальство вашего отца Леонтия.
О ЧП – ни слова.
В приемной начальника отдела я неожиданно столкнулся с бабой Верой, той самой, у которой была корова