Чтобы долго не объяснять, пришлось сочинить, что меня интересует шахматный отдел. А в библиотеке часть утеряна.
– Знал, к кому идешь, – гордо сказал председатель, доставая подшитые номера газеты. – А за другие года не надо? У меня все, до одной. С самого основания «Недели».
Внуки спасибо скажут. – Он показал на внушительную стопку переплетенных подшивок, сложенных на нижней полке стеллажа.
– Мне за этот год.
– Можешь взять домой, – предложил Нассонов. –
Только, чур, с возвратом. Хочется, чтобы, так сказать, было полное собрание сочинений… Иногда перелистываю. Интересно. Как меняются времена, люди. А представляешь, каково будет читать моему внуку? Или правнуку, а?
До читающего внука ему еще было далеко. До правнука
– тем более. Женьке, старшему ребенку в семье, шел шестнадцатый год. Но меня чем-то умилила забота Геннадия Петровича о своих потомках. Я вспомнил, с каким интересом рассматривал у своего школьного товарища (это было в шестом классе) подшивку «Нивы» за 1908 год.
Больше всего поражали автомобили и самолеты тех времен. А что скажут о нашем времени через шестьдесят лет?
Тоже, наверное, будут удивляться. Нашей примитивности.
Нашим спутникам, луноходу «ТУ-144». А ведь сейчас они кажутся верхом возможного…
В те далекие годы будущего уже никто не будет смотреть на лошадь как на средство передвижения. Лошади останутся в цирке, на поле ипподрома. Или в зоопарке.
Если останутся вообще. Ведь уже почти исчезли в этих краях верблюды. А говорят, еще после войны их было много. На них косили, возили грузы. Устраивались даже верблюжьи бега…
И какое оно будет, будущее? Неужели и тогда сохранится преступность, а значит, милиция, исправительные лагеря?
Нет. Я не мог себе представить этого. Люди будущего были для меня непостижимыми в своей учености, мудрости и чистоте.
Но, с другой стороны, сто лет назад человечество, наверное, думало о нас, что мы будем совершенны…
Так я рассуждал, шагая от Нассонова по утихающей станице с подшивкой «Недели».
Перелистав газеты, я нашел там двадцать первый номер. Целехонький и невредимый. И зародившееся было ранее предположение – вдруг Женька или его дружки, тут же рассыпалось в прах.
На всякий случай постучался на половину Ксении
Филипповны. Она еще не ложилась и предложила мне самому порыться в кипе журналов и газет, наваленных в тумбочке под стареньким телевизором, который я и не упомню, когда включался.
Двадцать первый номер «Недели» был также на месте.
Все листы до одного целы.
Значит, на самокрутку пошел экземпляр, взятый из библиотеки. Но ведь мог быть и такой случай – кто-нибудь купил газету в городе.
17
Я узнал, что Лариса Аверьянова уехала в район. И еще: вернулся Арефа Денисов, так и не выяснив, где сын.
Арефу я сам не видел. Ксения Филипповна сказала, что старый цыган встревожен.
А Лариса как будто бы взяла направление из нашей амбулатории в районную больницу.
Болезнь библиотекарши меня огорчила совершенно искренне. Надо бы узнать, что с девушкой. К сожалению, еще не был знаком с Ольгой Лопатиной, землячкой моей.
Опять преграда – матушка попадья. Надо бы зайти к Юрловым. Да, зайдешь к ним, и Сычов первый пустит слух, что я дружу с поповской семьей. Все же я решил заглянуть к Юрловым. Нельзя же, на всех оглядываться! Вот отец
Леонтий, он не опасался меня, не боялся, что скажут верующие. С другой стороны, все жители станицы – на моем участке. И поп тоже. И если побываю у него дома, ничего страшного. Поболтаем с моей землячкой о Калинине.
Может быть, отыщутся общие знакомые…
Но я узнал, что матушка тоже укатила в райцентр, в больницу. Сказал это сам отец Леонтий, которого я снова застал в спортзале. Он бодрился, а я чувствовал, что его гнетет какая-то печаль, которой он хотел бы с кем-нибудь поделиться, однако не смел. То ли ему было стыдно, то ли печаль такая горькая, что боялся он, как бы излияния не перешли край. По его всегда спокойным, чуть-чуть насмешливым глазам было видно: худо пришлось отцу
Леонтию, так худо, что скрывать нет сил.
Он все-таки сдержался. Не открылся.
Мои ребята осваивали борьбу на удивление хорошо.
Этому помогло, вероятно, что по телевизору показывали передачу «А ну-ка, парни!». Там в программу состязаний входило самбо. Поговаривали, что у нас в районе тоже будет проводиться такой же конкурс. Я уже давал упражнения на выполнение трудных подсечек, бросков, рычагов, захватов и зацепов.