„ежовых рукавицах“ и говорит, что никогда больше не
возьмет на себя „такой ответственности за судьбу не-
весты на выданье“. А мы с тобой думали, что она совре-
менная и своя. Она в восемь часов загоняет меня домой. В
кино я могу ходить только на утренние сеансы. На них
идут не все картины. При маме и папе я смотрела все.
Пусть только поскорей приедут наши предки! С тетей
Марой я и разговаривать не буду. Видишь, какие на самом
деле люди? Я теперь поняла, что говорят они одно, а ве-
дут себя иной раз по-другому. Конечно, хорошие встре-
чаются. Почему ты не пишешь? Я за тебя волнуюсь. Не-
давно прочитала в газете, что один милиционер задержал
опасного преступника, но сам при этом был смертельно
ранен. Ему после смерти дали орден. Димочка, ты всегда
ходи с наганом. И попроси себе собаку. Такую, как Мухтар.
Они налетают на преступников первые и часто спасают
милиционеров. Если тебе не выдадут собаку, я напишу
Юрию Никулину и попрошу, чтобы он помог мне достать
овчарку. В крайнем случае, попрошу у дяди Феди. У их ов-
чарки щенки. Ты его вырастишь и научишь. Ответь на мое
письмо сразу. Ты там все-таки один, и мне тебя жалко.
Крепко тебя целую. Аленка».
Не подозревая, Алешка выболтала в своем письме многое. Я был один, а она, выходит, не одна. Первая любовь. Я завидовал своей сестренке. Представляю, какой натиск выдерживает тетя Мара, наша старинная приятельница и сослуживица мамы. Она и так всего боится в жизни. А тут Алешка – упрямая, своенравная. Отец ее всегда баловал. Бабушка говаривала: «Вырастишь на свою голову. А от прыткой козы ни запор, ни забор…»
Но откуда эти страхи за меня? Любовь… Она, видимо, вообще делает человека мудрее.
Стало быть, сестричка впервые по-настоящему задумалась о людях. Лишь бы у нее все хорошо получилось.
Первое чувство, как колея: ляжет правильно, потом всегда будет выходить красиво. Очень бы мне хотелось посмотреть на того, из-за которого Алешка воюет с бедной тетей
Марой и о ком, наверное, думает засыпая.
Да, как ни верти – грустно. Бегут, значит, годы, детство уплывает все дальше и дальше, с бабушкиными румяными пирожками, с безмятежными воскресными утрами, с ожиданиями праздников и взрослой жизни, наполненной свободой и свершениями всех желаний…
На Алешкино письмо я не успел ответить. События завертели меня, дни заполнились делами, дорогами, людьми.
Помнится, в тот день, когда я получил от сестры письмо, я готовился к моей первой лекции в клубе. О
профилактике преступности. Это была моя первая лекция в жизни. До этого я бывал только слушателем. Теперь будут слушать меня. Коля Катаев решил обставить ее по-солидному. Сначала он все раскритиковал.
– Ну кто придет в клуб, если прочтет тему твоей беседы? Мудрено и пусто звучит для наших колхозников:
«Общественный прогресс и правопорядок». Лично я не пошел бы. Лучше козла забить.
Я обиделся:
– Заголовок из «Правды». Умнее нас с тобой писали люди…
– Так то «Правда»! Всесоюзное направление дает. С
научной небось базой. Наверное, профессор какой-нибудь?
– Профессор, – кивнул я. – Даже два.
– Вот видишь. Давай что-нибудь попроще. Чтобы зазывало и суть показывало.
– «Алкоголь – твой враг!» – предложил я.
Коля рассмеялся:
– А врага, скажут, уничтожать надо. Кто больше уничтожит, тот герой!..
– Значит, о борьбе с алкоголизмом не следует? Нехорошо, комсорг, получается. Поп вон, говорят, такой проповедью разразился…
– Чудак, человек! Надо, не спорю. Но чтоб люди прочли на доске название и захотели прийти послушать.
– Для этого танцы организовывают до и после… –
мрачно отпарировал я.
– И танцы будут, и выступление приезжих артистов.
– Каких это еще артистов?
– Ансамбль цыган. В прошлом году были. Хорошие песни и музыку выдадут.
– Совместить хочешь?
– А почему бы и нет? Пора сейчас жаркая. Люди и в колхозе и у себя трудятся. Но и отдохнуть же надо!