И радость какая-то пришла.
– Тогда была война, – сказал я. – А теперь мирное время. Я вот в книжках читал да и родители рассказывали, что в то время люди по-настоящему отдавали себя. И на фронте, и в тылу.
– Не все, – ответила Ксения Филипповна. – Человек во всякое время показывает, что он за птица. Думаешь, мало мародеров было, что нагрели руки на общем горе? Всякое встречалось. Так же как и нынче. Есть люди кривые, есть и прямые. Ведь из нашей станицы вышло немало таких, которые высоко летают. Вот Афанасий Михалыч – уважаемый человек во всей области. У моей соседки сын – маршал. Один из станичников за границей в нашем посольстве большой чин занимает. Как видишь, не важно, где ты родился и когда, важно, что у тебя в голове и здесь, на сердце.
Да, вспомнила кстати, – она тихо рассмеялась, – Федю
Колпакова помнишь?
– Нашего шофера, что ли?
– Его. Встретила на днях тут.
– Он ведь, кажется, в Москву собирался?
– Наверное, уже там. Встретила его на проспекте Ворошилова под руку с дамочкой. Глазам не верю – Федька это или нет. Баки до самой шеи, не то пиджак, не то пальто, с вздернутыми плечами. Представляет он мне дамочку.
Законная, мол, супруга. Москвичка. А эта супруга лет на двадцать старше Федьки.
– Может быть, любовь? – Я улыбнулся, вспомнив наш последний разговор с Колпаковым. Вот, значит, какой он избрал путь к должности шофера министра.
– Конечно, любовь. А как же! – смеется Ксения Филипповна. Стенные часы пробили три раза. – Ну, засиделись с тобой до петухов, – поднялась Ракитина. – Скажу я тебе напоследок. В любом деле можно потерять голову и изувериться в добром. В твоем деле это проще всего. Так что расти в себе крепость и не бойся проявлять молодость.
Доверяйся душе, доверяйся первому порыву. Ошибешься –
не беда. Зачерствеешь – тогда дело непоправимое.
25
Утром я встал, когда мои соседи по номеру еще спали.
Тихо прибрал кровать, умылся, оделся в Борькин костюм, попрощался с дежурной и заглянул к Ксении Филипповне.
Она ушла еще раньше.
Завтракая горячим чаем и сосисками, я клевал носом, потому что совершенно не выспался и чувствовал себя разбитым.
Только проехав с ветерком по еще прохладным улицам города, я кое-как пришел в себя. Ночь без сновидений не оставила во мне никакого следа. Словно я совсем не спал, а лишь на минуту забылся на скрипучей гостиничной койке.
Во мне еще жил ночной разговор с Ксенией Филипповной. Не то чтобы он совсем развеял переживания, но, в общем-то, облегчил душу.
Борька располагался в просторном кабинете, отделанном линкрустом, с ковровой дорожкой. И хотя в нем был еще один письменный стол, все равно шикарно.
– Привет! – встретил меня Михайлов, выбритый и свежий. – Какой у тебя, значит, план операции?
– Не знаю. Все будет видно в Юромске.
– Как бог пошлет?
– Вот именно.
– А я бы первым делом…
– Постой, Боб. Первым делом помоги организовать два места до Юромска. А там я уж как-нибудь справлюсь.
– Эх, Кича, Кича… Погубит тебя деревня. В наш век научно-технического прогресса нужно мыслить по-научному. – Он уже снял было телефонную трубку, но в это время в комнату стремительно вошел мужчина лет сорока в форме работника прокуратуры. На петлицах –
майорская звездочка.
– Знакомьтесь, – представил меня Борька. – Мой однокашник. Кичатов. Участковый инспектор из Бахмачеевской.
– Родионов, – протянул руку тот и тут же опустился на стул. – Боря, не сносить нам с тобой головы!
– Будем живы – не помрем, – улыбнулся Михайлов. Это он бодрился передо мной.
– Сейчас от комиссара. Акилев… – Родионов покрутил в руках крышечку от чернильницы. – Завтра прибывает зампрокурора республики. (Борька присвистнул.) Будем живы или нет, еще не известно… – Майор повернулся ко мне. – Вы у себя тщательно провели проверку по делу об убийстве инкассатора?
– Проверяли. Еще до меня – я ведь всего три месяца –
прежний участковый проверял. Вообще присматриваюсь ко всем проезжающим и временно прибывающим…
Родионов задумался.
– Крутимся мы вокруг вашего района, а воз и ныне там
– все впустую.
– Я же предлагал получше прощупать Альметьевский, –
сказал Борька. – Нет, словно свет клином сошелся на
Краснопартизанском районе.
– По всем статьям выходит Краснопартизанский. А
преступник словно сквозь землю провалился. Прокурор области заявил мне: «Не справляетесь, так и скажите».
Будем, мол, просить помощи у Москвы. Понимаете, куда загнул?