Егорову, когда официантка подносит им пельмени. – Вы тарелки-то как держите? – вдруг спрашивает он официантку. – Вы же пальцы туда макаете. А ресторан, между прочим, называется «Париж».
– Да ладно, – машет рукой Егоров.
– Ничего не ладно. В другой раз вызову хозяина, заставлю переменить. Идите, нечего на меня глазеть! На первый раз я это дело прощаю.
– Да не стоит с ними затеваться, – машет рукой уже с ложкой Егоров. – Они, эти официантки, тоже, можно сказать, рабочий класс. Работают от хозяина.
– Вот в том-то и дело, я заметил, – не может успокоиться Зайцев, когда сюда зайдет какой-нибудь толстопузый нэпман, так они готовы в три погибели изогнуться. А когда зашли, они видят, простые ребята, значит, можно без подноса... Нет, это дело надо поломать.
Зайцев берет ложку.
– Так вот какое у меня есть предложение, – говорит он, осторожно пробуя горячий бульон. И вдруг кричит: – Перец!
Поперчив пельмени, он с удовольствием их ест, прихлебывая пиво. И уж потом выкладывает свое предложение:
– Надо бы навестить Жура.
Эта мысль, такая простая и ясная, могла бы, кажется, давно прийти и в голову Егорову. Но не приходила. И может быть, не пришла бы. А Зайцев уже все обдумал.
– Вообще-то, – ковыряет он в зубах спичкой, – я сейчас не держусь за Жура. Я мог бы работать, допустим, с Водянковым. Он даже согласен взять меня к себе. Но ему неудобно перед Журом. Поэтому нам лучше всего завтра пойти в больницу и узнать, какие дела у Жура. Может, он еще год собирается болеть. .
И тут, между прочим, выясняется уж совсем удивительная подробность.
Оказывается, пока Егоров все эти дни сидел в дежурке, Зайцев сумел побывать на четырех происшествиях.
Водянков сегодня искал Солдатенкова, чтобы ехать на
Бакаревскую, где ограбили сберкассу. Но Солдатенкова вызвали к начальнику. А тут подвернулся Зайцев. И Водянков взял его с собой.
Рассказывая Егорову об этом происшествии, Зайцев свободно пользовался словами из обихода уголовного розыска, как будто он не дни, а годы провел в этом учреждении.
Он восхищался Водянковым, который «сразу наколол наводчика».
Наводчиком оказался племянник сторожа соседнего со сберкассой дома.
– Рыжий, вроде меня, и наших лет с тобой парнишка, но дурак, – смеялся Зайцев. – Когда Водянков начал допрашивать его дядю, он хотел тут же подорвать когти. Бросился к окошку, но я тут же сшиб его с ног. Знаешь, тем приемом? Вот так. . А потом, когда мы его вели, он сразу же раскололся, раскис. Говорит: «Я год был безработным, прямо все продал с себя, поехал к дяде, познакомился тут с одними ребятами.. » И плачет...
– А может, он правда был безработным, – предположил
Егоров.
Зайцев прищурился.
– Ты что, его жалеешь? Воров жалеешь?
– Не жалею, – смутился Егоров. И опустил глаза в пустую тарелку. – Но все-таки, когда посмотришь на это, как сегодня в дежурке, неприятно. .
– Все равно надо кончать эту публику, – решительно заявил Зайцев. И постучал ножом по тарелке, подзывая официантку. – Вечером просто нельзя пройти по саду Розы
Люксембург. Вырывают у женщин сумки. Даже у моей девушки – помнишь эту Раю? – чуть не вырвали...
Егоров опять вспомнил женщину, которая будто бы убила нэпмана, и мальчишек, вырвавших у нее сумку.
– А с твоим характером, я тебя предупреждаю, тебе будет худо, – сказал Зайцев. – Характер тебе придется менять.
– Ну да, – согласился Егоров. И в задумчивости стал постукивать ребром ладони о край стола, как рекомендует господин Сигимицу.
Это превращалось в привычку.
7
Утром они решили навестить Жура в больнице. Но когда они явились в уголовный розыск, чтобы спросить разрешение на отлучку и узнать точный адрес, Воробейчик им сказал, что Жур ходит где-то тут. И они сию же минуту увидели Жура.
Высокий, плечистый Жур изрядно похудел, побледнел.
Веселые глаза его запали. Но, увидев практикантов, он заулыбался.
– Ну как, ребята, вас еще не подстрелили? А я вот досрочно встал на текущий ремонт. – И он пошевелил правой толстой забинтованной рукой, висевшей на черной повязке. – Такие дела, такая работа..
Он долго перелистывал журнал происшествий. Потом сказал дежурному по городу Воробейчику:
– Ты мне больших дел не давай. Я еще числюсь на больничном листе. У меня рука. Но дай что-нибудь такое не очень хлопотное, чтобы с ребятами съездить. – И кивнул на Егорова и Зайцева. – Огневые, видать, ребята.
Эта случайная и еще на заслуженная похвала не обрадовала, а, пожалуй, встревожила Егорова. «Огневые»!