Аристид бросил вопросительный взгляд на Ариану, но та, устроившись в своем углу, казалось, заснула. Он осторожно положил голову ей на плечо, а через минуту поднял ее безвольную руку и опустил себе на шею. Голова его медленно и совсем непроизвольно сползала с плеча Арианы на грудь. Тем временем кто-то выключил ночное освещение, и рука Аристида легла на другую округлость его очаровательной спутницы. И тут он почувствовал, что Ариана едва ощутимым прикосновением пальцев гладит его волосы. Он прижался губами к ее груди. Неожиданное, небывалое чувство овладело им, ему казалось, будто он находится в какой-то далекой сказочной стране. Аристид закрыл глаза. Рука Арианы продолжала ласково гладить его волосы, все медленнее и медленнее…
Аристид боролся со сном и… уснул.
Едва оставив сумеречную действительность, он уже проснулся и с ужасом ощутил, что прижимается губами к грубой ткани военной формы и скрытая под этой тканью, недавно еще такая нежная и упругая, девичья грудь стала вдруг жесткой и узловатой. Обливаясь потом, он заглянул в лицо девушке. Ее голубые глаза, холодные, как сталь, вызывающе смотрели на него. На ее пшеничного цвета волосах прямо, как свечка, сидела форменная пилотка вспомогательной службы вермахта.
Это демоническое существо — смесь Зары Леандер, Маты Хари и Евы Браун — заставило его встать и ловко замкнуло у него на запястьях наручники. Уголки ее губ, врезавшиеся в лицо, как тевтонский меч, сардонически опустились.
— Вот так-то на наши простенькие приемчики попадаются партизаны, маки, террористы.
Потом ее рот разверзся, подобно орудийному жерлу, и она резко засмеялась. От этого смеха у Аристида застыла в жилах кровь. Но вот в вагон втолкнули Бертрана и Жюльена. Руки их были связаны за спиной. На лицах следы пыток. В воспаленных глазах товарищей можно было прочесть жестокий укор:
«Ты нас предал, из-за тебя мы до сих пор находимся в лапах гестапо. Они повесят нас! Повесят нас! Повесят! И все из-за тебя! Потому что ты спутался с этой бабой, разыгрываешь из себя Казанову! Ты предаешь товарищей и не достоин доверия своей ячейки! Самым важным для тебя должно быть порученное тебе задание: организовать наш побег! У тебя имелись связи, ты мог узнать, когда, откуда и куда нас повезут. Только ты один знаешь нас, поэтому тебе и поручили организовать налет и спасти нас от казни… А что ты сделал?! Попался на удочку первой же нацистской разведчице, полез к ней в объятия, забрался за пазуху!»
Бертран и Жюльен плюнули Аристиду в лицо и исчезли. Вместо них появился высоченный эсэсовец с квадратными плечами, как несгораемый шкаф. Он осклабился; его огромные, словно у гориллы, ручищи стали запихивать голову Аристида в мешок с мукой, все глубже и глубже… Когда уже вовсе нечем было дышать и Аристид подумал, что вот-вот задохнется, до него донесся откуда-то издалека, совсем издалека, самодовольный голос нацистской фурии:
— Вот так. Теперь хватит.
Напрягая последние силы, Аристид пытался освободить из стальных тисков гориллы свою втиснутую в мешок с мукой голову. Он вскочил, раскрыл глаза… и увидел перед собой красивое, улыбающееся лицо Арианы.
— Не сердись на меня, пожалуйста, — извиняющимся голосом начала она. — Я была вынуждена слегка зажать тебе нос. Ты так громко храпел, что никто не мог заснуть. Не смотри на меня так. Спи, только не храпи.
Она снова положила его голову себе на грудь и пальцами сомкнула ему веки. Не проронив ни слова, он украдкой вытер рукавом пот со лба и снова широко раскрыл глаза, боясь во второй раз допустить в свой мир сновидений ту страшную картину.
Среди ночи двое пассажиров сошли на какой-то станции, и один диван освободился. Аристид соорудил из двух пальто подобие изголовья и уложил на него Ариану. Почти совсем не спавшая до этого, она уснула сразу же.
Он долго рассматривал ее красивое, освободившееся от напряжения лицо. Его охватило ощущение счастья, и в то же время стало почему-то грустно. Аристид потянулся в своем углу, повернулся лицом к стенке и тоже уснул.
Когда он проснулся, было уже светло. Ариана сидела напротив и читала книгу. Подняв голову, она засмеялась: