Прозрение человека, пытающегося уйти от нацистской своры, передано в рассказе Карла Мундштока «До последнего солдата». Фашист Вайс, командир части, в которой служит солдат Холлерер, «отравил веру, а вместе с верой — человека». Перед смертью Холлерер понимает: он неправильно распорядился своей жизнью, «что-то сделал не так». Рассказ тонко рисует психологию героя, его смятение, крепнущее в нем решение изменить свою судьбу, желание помочь товарищам, открыть им глаза, сожаление, что не сумел, не успел этого сделать, что слишком поздно понял, где и как надо искать правду. Холлерер, подобно Генри Броуну в рассказе Арнольда Цвейга, приходит к убеждению, что необходимо действовать, что только активный протест, борьба могут покончить с фашистским варварством.
«Еще в мирное время надо было расправиться с Вайсом. Холлерер все яснее, все отчетливее сознавал: расправиться с вайсами, покончить с войной, признать и исправить кровавую вину перед лицом всего народа, обманутого, преданного вайсами, истерзанного, посланного на смерть».
Мотив выбора «варианта судьбы», необходимости четко определить для себя позицию звучит в рассказах, построенных на разном жизненном материале. Такое решение принимают и герой рассказа Герберта Нахбара «Миллионы Кнута Брюммера», с риском для себя укрывающий дезертира, и молодой немецкий солдат в рассказе Дитера Нолля: пытаясь спасти польскую патриотку, он сам попадает в концлагерь. Эти люди делают выбор между совестью и навязанным им нацистской демагогией «долгом», между стремлением сохранить в себе человека и бесчеловечностью фашистского режима.
Тема «свободного выбора», характерная и для многих западногерманских писателей, особенно тех, кто связан с философией экзистенциализма, получает в произведениях писателей ГДР принципиально иное идейное и образное воплощение. Индивидуалистические персонажи экзистенциалистской литературы, стремясь в хаосе враждебных им сил сохранить «свободу выбора», пытаются, каждый на свой лад, «выйти из игры», спастись в «пустыне одиночества», разорвать все связи с обществом. Лишь погрузившись в индивидуальный духовный мир, человек обретает «внутреннюю свободу» — таков главный идейный постулат многих экзистенциалистских произведений.
Герои литературы ГДР приходят к иному жизненному итогу: подлинным актом внутренней свободы является не изоляция, не бегство от людей, а активное включение в борьбу, определение своего места в обществе и в этой борьбе. Многие из них — как герои Зегерс, Апица, Петерсена — осуществляют это свободное волеизъявление в мире «тотальной» диктатуры под влиянием своих политических, гражданских убеждений, с четким знанием классовых целей и классового смысла борьбы. Принимаемое ими решение есть акт революционного сознания. Другие пробиваются к пониманию цели жизни окольными дорогами, полными сомнений, совершают лишь первый шаг на пути к свободе, постепенно постигая смысл исторической правды.
Эта мысль пронизывает и драматическое повествование Карла Мундштока, и сюжетно близкий ему рассказ Адама Шаррера «Человек, который хотел спастись молчанием». Ложная вера в «солдатский долг» мешает солдату Рамбаху перейти линию фронта. Он колеблется, мечется и в конце концов все же делает выбор, но поздно: пуля настигает Рамбаха прежде, чем он успевает осуществить свой замысел. Нельзя переждать историю, спрятавшись в укромном уголке. «Спастись молчанием» не удается никому.
В более широком смысле проблема выбора жизненной позиции лежит в основе и многих других рассказов, в том числе обращенных к более далекому прошлому. Герои Ганса Мархвицы («Под Теруэлем») делают свой выбор, сражаясь на стороне испанских патриотов против фашизма; они «готовы служить общему делу и, если придется, за это общее дело умереть». Паулю Пширеру, герою Отто Готше («Пауль Пширер в дни Октября»), найти правильный путь помогает величайшее событие в истории человечества, свидетелем и участником которого он становится, — Октябрьская революция. Немецкий рабочий, попав в годы первой мировой войны пленным в Россию, сближается с большевиками, становится революционером.