— Я буду кричать. Если там кто-то есть, меня услышат.
— Нет, он не услышит. Если закрыть дверь.
— «Он»?
Толстяк даже побагровел. Руки у него сжались в кулаки, потом разжались.
— Когда дверь закрыта, там ничего не слышно. — Спокойствие ему явно давалось нелегко. — Звукоизоляцию я делал лично. Хочешь — кричи, ты никого не всполошишь.
— Значит, вы убили всех тех ребят.
— Не я. Я не заставлю тебя делать ничего такого, чего ты сам не захочешь.
Почему-то от этих слов — «не заставлю тебя делать ничего такого, чего ты сам не захочешь» — Финни покраснел, и его бросило в холодный пот.
— Если вы меня тронете, я расцарапаю вам все лицо, и тот, кто пришел, заинтересуется, что случилось.
Эл, как будто не понимая, посмотрел на него и сказал:
— Трубку-то повесь уже.
И Финни повесил трубку на рычаг.
— Однажды он вдруг зазвонил, — сказал толстяк. — Жутко так. Наверное, статическое электричество. Я как раз стоял рядом, ну и машинально поднял трубку.
Финни совершенно не собирался поддерживать беседу с типом, который убьет его при первой же возможности, и потому очень удивился, когда услышал свой голос:
— И что?
— Ничего. Говорю же: телефон не работает.
Дверь открылась и сразу захлопнулась. За одно мгновенье огромный неуклюжий Эл выскользнул наружу, ступая на носочки, — ни дать ни взять бегемот на пуантах. Финни не успел даже рта раскрыть.
Все же он завопил, хоть и с опозданием. Завопил, бросился на дверь… Он не надеялся ее открыть, но думал, что наверху, возможно, услышат удар.
Надрываться до хрипоты Финни не стал. Быстро понял: бесполезно. И вместо того чтобы кричать и дальше, стал осматриваться в своей «каюте». Попытался выяснить, откуда идет свет. В комнате было два маленьких окошка — длинные застекленные щели, очень высоко, не достанешь. Через них и шел тусклый зеленоватый свет. Окна были забраны ржавыми решетками.
Финни долго разглядывал одно из них, затем, позабыв о том, какой он слабый и уставший, попытался взбежать по стене. Он даже дотянулся до решетки, однако просветы между прутьями были слишком малы, и уцепиться не получилось. Финни успел разглядеть, что там за решеткой: двойное стекло на уровне земли, почти полностью закрытое густой порослью. Если ухитриться его разбить, возможно, кто-то услышит крики.
Они все тоже так рассуждали. И ничего у них не вышло.
Финни прошелся по комнате и остановился у телефона. Стал его разглядывать. Из аппарата выходил черный проводок, который крепился к стене и сантиметров через тридцать кончался веером медных волосков. Финни вдруг понял, что держит трубку в руках; он и сам не заметил, как снял ее и прижал к уху. Бессознательное следование отчаянной надежде… Для чего вешать в подвале телефон? Но ведь унитаз же поставили. Быть может — ну и жуткая мысль! — раньше в этой комнате кто-то жил.
Потом Финни лежал на матрасе, разглядывал сквозь зеленые сумерки потолок. И впервые сообразил, что ни разу не заплакал, да и теперь не собирается. Он старался отдохнуть, набраться сил для дальнейших исследований и размышлений. Нужно осмотреть комнату, найти что-нибудь подходящее, пока нет Эла. Будь у Финни хоть какой-нибудь предмет, годный для оружия, уж он постарался бы достать толстяка. Осколок стекла, ржавая пружина. Кстати, в матрасе есть пружины? Как только он наберется сил, обязательно проверит.
Теперь уже его родители поняли, что с ним случилась беда. Наверное, места себе не находят. Финни попытался нарисовать в воображении картину своих поисков. Однако представил он не маму, которая сидит в кухне и, рыдая, отвечает на вопросы следователя. И не отца, который при виде пустой бутылки в пакете для вещдоков, прячет лицо.
Джону представилась Сусанна, как она, крутя педали своего навороченного велика, пролетает одну за другой центральные улицы городка. Воротник джинсовой курточки поднят, и сестра ежится от ледяного ветра. Сусанна на три года старше, но родились они в один и тот же день, двадцать первого июня, и в этом факте она видела некий мистический смысл.
Сусанна сильно увлекалась оккультизмом, у нее были карты «Таро», она любила читать о том, что Стоунхендж построили пришельцы, и всякое такое. В детстве, прикладывая к голове брата игрушечный стетоскоп, она пыталась услышать его мысли. Однажды он выбрал пять карт из колоды, и Сусанна, прижимая ему ко лбу стетоскоп, угадала их все, одну за другой: пятерка пик, шестерка треф, бубновые валет с десяткой и червовый туз. Правда, повторить этот фокус ей ни разу не удалось.