— Согласна, конечно, согласна, — взволнованно ответила она. — Но разве это возможно?
— Трудно. Опасно. Даже больше — смертельно опасно, но возможно, — спокойно ответил капитан.
— Ой, как хорошо! Спасибо вам! — воскликнула Грета, прижав ладони к вспыхнувшим щекам. Глядя засиявшими глазами на капитана, она снова, но уже почти шепотом, повторила: — Спасибо вам, дорогие…
— Значит, решили? Бесповоротно? — улыбнулся капитан.
— Конечно, бесповоротно! Только… мне нужно время, — горячо заговорила Грета. — У меня на руках важнейшие документы. Копии этих документов хранятся в сейфе генерала Лютце. Я не хочу оставлять их здесь.
— А сможете вы заполучить их? Времени у нас очень мало.
— Завтра я постараюсь получить у генерала Лютце контрольный экземпляр для перенесения исправлений. Тогда никаких следов о проделанной работе не останется. Все надо будет начинать сначала.
— Завтра? — переспросил капитан. — Что ж, это подойдет. Сегодня у нас среда. Послезавтра, в пятницу, в двадцать три часа будьте у третьего километрового столба на Грюнманбургском шоссе. Ждите. Спрячьтесь в зарослях и ждите. Подойдите к человеку, который громко скажет: «Какая чудесная ночь! Она напоминает мне ночи Венеции». Запомнили?
— Запомнила. Около третьего столба, в двадцать три часа. «Какая чудесная ночь! Она напоминает мне ночи Венеции», — повторила девушка.
— За вами могут придти или приехать на машине один или несколько человек. Это роли не играет. Важно, чтобы точно сказали пароль. Ясно? Не забудете?
— Нет, что вы! А можно мне сказать другу, верному другу, про вас? Этот друг сегодня рисковал для меня жизнью.
Капитан нахмурился. Жесткие складки обозначились около уголков рта.
— Я верю, что ваши друзья — верные люди, фрейлин Грета, но, к сожалению, ничего говорить им нельзя.
Девушка погрустнела.
— Жаль. Моему другу и его друзьям радостно было бы узнать, что я познакомилась с… с командиром танковой роты дивизии СС «Мертвая голова» капитаном Зигфридом Бунке.
— Будем надеяться, что в будущем, года этак через полтора, вы сможете сообщить им об этом, — улыбнулся капитан. — Не огорчайтесь. Я уважаю и люблю ваших друзей, но так надо.
Девушка кивнула головой в знак согласия.
— Впрочем, — передумал капитан. — Не говоря обо мне ни слова вашему другу, постарайтесь сделать так, чтобы послезавтра ночью ни его самого, ни таких, как он, в Грюнманбурге не было. Ясно?
— Ясно. Благодарю вас, — радостно сверкнула глазами Грета.
— Значит, запомните, в пятницу, ровно в двадцать три. Не забудьте время и пароль.
— Этого забывать невозможно, господин капитан.
— Только смотрите, не приведите за собой хвостов, — предупредил Бунке, вставая. — Хотя у вас и хороший опыт конспирации… А сейчас прижмите платок к глазам, обопритесь о мою руку, и я провожу вас к вашей машине. Вы очень плохо себя чувствуете после тяжелых потрясений сегодняшнего дня.
Девушка встала. Ее вид совсем не соответствовал тому, что требовал изобразить капитан Бунке. Глаза Греты сияли. Она вздохнула глубоко, всей грудью, и, весело улыбнувшись, протянула капитану руку.
— До свидания… господин Бунке!
— До свидания… товарищ Грета, — ответил капитан, пожимая руку девушки. — До скорого свидания, дорогой товарищ.
Глава 25
Попель нервничает
С момента убийства лейтенанта Гольда прошло уже более суток, а убийца не только не был пойман, но и не установлен. Теперь майор Попель не сомневался в том, что капитан Бунке узнал в штандартенфюрере убийцу лейтенанта Гольда. Но ведь капитан ни слова не сказал об этом. Наоборот, он предупредил его, майора Попеля, о необходимости сохранить в особой тайне предсмертные показания Гольда. Этот капитан-танкист оказался не таким уж солдафоном. Сообразил, что убийство лейтенанта Гольда может оказаться не простой уголовщиной, а государственным делом.
Уничтожения Гольда, очевидно, требовали интересы рейха, но то, что штандартенфюрер взял на себя мелкую роль исполнителя, сбивало майора Попеля. Разве нельзя было выполнить это деликатное дело более бесшумным, даже законным способом! Майор сегодня утром радировал все свои соображения в Берлин фон Гейму. Попель был настолько осторожен, что сам потрудился над зашифровкой секретного сообщения своему берлинскому начальству. Но фон Гейм, видимо, не разделял подозрений своего подчиненного и ответил с присущей ему краткостью и энергичностью одним только словом «дурак». К сожалению, фон Гейм не всегда соблюдает необходимую осторожность и велел передать свой ответ майору Попелю открытым текстом, без шифра.