— Наивный вопрос, — расхохотался Брук. — В любых условиях с одинаковыми результатами. Если человек бежит на меня, то это даже легче. Сам наскочит.
Прикусив чуть не до боли нижнюю губу, Попель острым, изучающим взглядом рассматривал штандартенфюрера, развалившегося против него в кресле.
«Значит, Бунке не соврал. Он действительно случайно избежал смерти, — думал майор. — Гольда убил Брук. Это теперь доказано. А что доказано? — рассердился сам на себя Попель. — Попробуй, скажи этому кабану хоть слово…»
— Что это вы меня, милейший, так разглядываете? — прервал Брук размышления Попеля. — Поражены? Не ожидали, что я тоже могу штучки откалывать?
— Да, признаюсь, не ожидал, — кисло улыбнулся Попель.
— Да!.. Совсем было забыл. Я ведь хотел спросить у вас. Поймали убийцу лейтенанта… ну, как его… которого вчера угробили?
Даже привычного ко всему гестаповца покоробило. «Ну и мерзавец! — поразился он. — Хоть бы покраснел».
Но ответить на вопрос Брука майор не успел. В дверь постучали.
— Войдите, — предупреждая Попеля, крикнул Брук.
Дежурный с пакетом в руке торопливо вошел в комнату.
— Что там у вас? — недовольный помехой, спросил Попель.
— Господин майор, — впопыхах забыв спросить разрешения у штандартенфюрера, обратился дежурный к Попелю, — передатчик снова заработал!
— Где? — вскочил с места Попель.
— В лесопосадке за старым пивным заводом.
— Лесопосадка окружена?
— Так точно. Окружают. Там господин Цехауер.
Майор, быстро смахнув в ящик все лежащие на столе бумаги, спросил, указывая на пакет в руках дежурного:
— А это что?
— Фотографии радистов, присланных в Грюнманбург. Вы запрашивали.
Бросив и этот пакет вместе со всем прочим в ящик, Попель щелкнул замком стола и сунул ключ в карман.
— Вы разрешите, господин штандартенфюрер? — обратился он к Бруку. — Я вынужден срочно выехать.
— Пожалуйста, пожалуйста, — милостиво кивнул Брук. — Действуйте. Я не буду вас задерживать.
— Машину, — приказал Попель.
— Ожидает, — вытянулся дежурный.
— Быть может, и вы пожелаете с нами, господин штандартенфюрер? — любезно осведомился Попель у Брука.
Брук, молча наблюдавший за торопливыми движениями майора, спросил без особого любопытства:
— А куда это?
— Русские высадили под Борнбургом группу своих разведчиков. Часть этого десанта мы сейчас поймаем.
— А не опасно?
— Что вы. Наших там чуть не батальон. А русских всего четверо.
— Да? Ну тогда это обещает быть интересным, — поднялся с места Брук. Он подошел к двери, вырвал крепко засевший в доске кинжал и привычным жестом вложил его в ножны. — Если вы ничего не имеете против, господин майор, я с удовольствием.
— Сочту за честь, — поклонился майор. — Видимо, в эту ночь мы в такой глуши, как Борнбург, будем свидетелями волнующих событий. Едем!
Глава 26
Разведчики «схвачены»
Майор Попель не ошибся. В эту ночь в глухом Борнбурге произошли значительные события. Но начались они задолго до того времени, когда майор произнес свою пророческую фразу.
Утром, торопясь к сроку поспеть на работу, Зельц забежал позавтракать в солдатскую столовую Грюнманбурга. Здесь царила обычная утренняя суета. Все столики были заняты. Проголодавшиеся солдаты шумно выражали свое нетерпение. Торопливо сновали официантки. Около буфетной стойки толпилась порядочная очередь.
Зельц осмотрелся, разыскивая местечко, где бы пристроится. В этот момент один из кончивших завтракать эсэсовцев поднялся со стула, и Зельц поторопился занять его место. За втиснутым в угол столик могло усесться не более двух человек. Взглянув на сидящего за столом, Зельц довольно улыбнулся. Его соседом оказался один из новых радистов.
Зельц уже знал, что этого дюжего, пышущего здоровьем красно-рыжего парня зовут Петер Брунер. Он и до этого не раз пытался завязать с ним знакомство, да все как-то не получалось. Брунер оказался на редкость нелюдимым человеком. Но сейчас Зельц решил не торопиться. Брунер только что начинал свой завтрак — значит, есть еще время втянуть его в разговор. Зельц вытащил из кармана газету и начал просматривать ее, незаметно наблюдая за радистом. На первой полосе газеты был напечатан большой портрет Гитлера.
— Эй! Карл! — окрикнул Зельца рябой, добродушного вида, здоровенный эсэсовец, стоявший в очереди к буфету. — Дернем сейчас в город. Я до восемнадцати гуляю. А в кармане у меня кое-что завелось.