Пионерский сбор «Поговорим о дружбе», действительно, помог рождению хорошей и прочной дружбы между ребятами. И эту дружбу помогла закрепить мастерская, в которой всё свободное от учёбы время проводили пионеры. Работа увлекла их, сдружила, они стали чувствовать себя взрослее и серьёзнее. Ваня Спицын, названный бригадиром по сборке скамеек, отнёсся к этому с таким увлечением и так преуспел в новой роли, что достаточно было ему надуть и без того пухлые щёки, поморщиться, как занятым на той или иной работе ребятам становилось ясно: делают плохо, не так. Достаточно Серёже Серову, начальнику цеха, перед концом работы пройтись по мастерской и бросить замечание, что, мол, всюду валяются инструменты, как тут же находились «хозяева» этих инструментов, и всё убиралось на место. Словом, к тому моменту, когда пришло решение «закрыть мастерскую», у мальчиков сложилась своя дисциплина, свои порядки, своё отношение и к труду, и к своему цеху. И вот теперь всё это перечёркивалось. Но ребята решили не сдаваться.
— Как же мы перенесём наш цех? — спрашивал Юра.
— Куда, где найдём место? — приставал Женя.
А Володя, побаиваясь за дерзкую идею брата, говорил Серёже:
— Ну, помогли школе и довольно, раз нельзя иметь мастерскую.
Только Ваня вдруг проявил небывалую настойчивость и поддержал Серёжу. Может быть, потому, что инициатива организации мастерской принадлежала его отцу. Он заявил:
— Было бы место, а цех перенесём. Каждый из нас сходит в мастерскую два-три раза, захватит с собой по нескольку инструментов, и от мастерской останутся одни стружки да наш лозунг на стене…
— А станок по дереву? — спросил Юра.
— И это унесём, как устроимся на новом месте.
— Но ведь это же получается, что мы украдём всё? — возразил Женя.
— А вот и нет. Мы же всё сохраним, и если надо, потом сдадим заводу. Правда, Ваня? — спросил Серёжа.
— Точно. Я папке потом так и скажу: унесли, так как хотели работать!
В тот же вечер «цех» начал «перекочёвывать» в дровяник Серёжи, помещавшийся в подвале трёхэтажного кирпичного дома. В один вечер там появился электрический свет и порядочное количество различных инструментов, аккуратно переписанных в тетрадь для учёта и сохранности.
И вот вскоре перепуганный сторож прибежал к директору школы и доложил, что с мастерской беда, все инструменты исчезли. Директор не поверил, но когда зашёл в подвал, то, действительно, увидел только стружки да токарный станочек по дереву. Даже лозунг, написанный на ватмане, и тот исчез.
Отсутствие лозунга, собственно, и привело директора к мысли, что мастерскую разорили ребята.
Директор, многозначительно хмыкнув, ушёл, а сторож принялся за уборку помещения. Вот здесь он и обнаружил важную улику против Серёжи и Вани.
В день, когда предстояло осуществить «великое переселение» мастерской в подвал Серовского дровяника, Серёжа написал следующую записку:
«Янав! План «Минархос шан хец» будем проводить в действие сегодня. Надо собраться всем у сосны в 20.00. Захвати с собой какую-нибудь сумку, она необходима.
Если бы в другое время сторожу школы попала в руки такая записка, он бы с лёгким сердцем искурил её, так как она была написана на тонкой бумаге. Однако сейчас, подбирая стружку в бывшей мастерской, сторож, словно Шерлок Холмс, принюхивался, присматривался, что называется, старался изучить и обследовать все уголки, чтобы понять, кто утащил инструменты. Он развернул листок и начал читать, но так ничего и не понял. Всё же забавную бумагу он сунул в карман и принялся за своё дело по уборке подвала.
Озадаченный случившимся, директор поднялся к себе в кабинет и решил позвонить на завод Ивану Кузьмичу, чтобы узнать, не увезли ли инструменты обратно на завод. Однако он тут же одумался: такого произвола никто из заводских людей учинить не мог, да и кто мог забрать обратно, коль инструменты официально подарены пионерам.
Больше того, такой разговор Ивану Кузьмичу мог показаться странным, и он мог бы сказать: «Как же так, пионерам школы подарили инструмент, а вы, директор, допустили, чтобы их растащили». Обозвав про себя сторожа «шляпой», рассерженный директор решил лично заняться розысками инструментов. Первая мысль была о том, чтобы завтра же вызвать Серёжу Серова и Ваню Спицына. Директор был уверен, что это их рук дело, но доказательств никаких не было и публично «позорить» Серова, организатора сбора средств на танк «Пионер», отличника, — не совсем педагогично. Начинать со Спицына также неудобно. Тот, чего доброго, расскажет отцу, и кто знает, что подумает Иван Кузьмич о порядках в школе.