— Чей это револьвер, мистер Кейпхарт?
— По словам мисс Пиласки, револьвер принадлежал покойному судье.
— Какой системы был револьвер?
— О, это была допотопная штуковина.
— В каком смысле? Вы хотите сказать, что револьвер был антикварный?
— Да, сэр, именно так. Судья Ноутон коллекционировал револьверы первых покорителей Запада. Он содержал их в идеальном порядке.
— Откуда вы знаете?
— В прошлом году, на ежегодном благотворительном вечере в честь полиции, он продемонстрировал стрельбу из них. Он замечательно стрелял.
— Понимаю. И какой именно из его револьверов лежал на карточном столе?
Сверившись с записями, Джонни Кейпхарт ответил:
— Кольт «ньюхаус» с обрезанным стволом, выпущенный между 1885 и 1890 годом. Калибр 0,38.
— Вы проверили, что из него был произведен выстрел?
— Да, сэр. Одного патрона недоставало.
— Как вы его осмотрели?
— Я приподнял его за ствол, насадив на карандаш, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Понюхал и убедился, что он сильно пахнет сгоревшим порохом. В барабане оставались ещё пять патронов.
— А на рубашке судьи, вокруг пулевого отверстия, были пороховые отметины?
— Да, сэр. Выстрел был произведен с очень близкого расстояния. Практически в упор.
Сандлер повернулся к судье Харрингтону и произнес:
— Ваша честь, я могу пригласить сюда капитана Джонсона, специалиста по баллистике, который проводил экспертизу этого револьвера, или же мы можем попросить, чтобы офицер Кейпхарт сам зачитал нам его официальное заключение.
— Вы не возражаете, мистер Эддиман? — обратился ко мне судья.
— Нет, ваша честь.
— Хорошо. Тогда — зачитывайте, мистер Сандлер.
Сандлер показал мне подписанное Джонсоном заключение, но я только кивнул и не стал его изучать — я уже видел эту бумагу. Сандлер передал заключение Кейпхарту.
— Вы знаете, что это такое?
— Да, сэр, я видел эту бумагу.
— Взгляните ещё разок, чтобы освежить память.
— Хорошо, сэр, — Джонни Кейпхарт послушно пробежал глазами заключение. — Это подписанный капитаном Джонсоном рапорт по оружию, послужившему причиной смерти судьи Ноутона.
— По тому кольту, что вы видели?
— Да, сэр.
— Что вы можете сказать нам про капитана Джонсона?
— Это — главный специалист нашего штата по баллистике. К нему обращаются всякий раз, когда нужно определить, из какого оружия выпущена пуля. Раз в год он читает у нас лекции по баллистической экспертизе.
— Верно ли, что любой пистолет или револьвер оставляет на пуле характерные и уникальные отличительные следы после выстрела?
— Да, сэр.
— После того, как врач извлек пулю из тела судьи Ноутона, её отдали капитану Джонсону?
— Да, сэр.
— И капитан Джонсон сличил пулю с револьвером?
— Да, сэр.
— И какое заключение он сделал?
— Он пришел к выводу, что пуля, сразившая судью Ноутона, была выпущена из револьвера, который лежал на столе в гостиной.
— А что случилось в тот день потом, офицер, после того, как вы осмотрели оружие?
— Я попытался допросить мисс Пиласки, но она отказалась отвечать. Потом приехали шеф Комински с доктором Хоумером. Доктор начал оказывать помощь миссис Ноутон, а шеф Комински расспросил меня о том, что случилось. Я рассказал. Потом он стал задавать вопросы мисс Пиласки, но она отказалась отвечать.
— Она хранила молчание?
— Да, сэр. Потом он…
— Кто?
— Шеф Комински. Он сказал, чтобы я отвез мисс Пиласки в управление и оформил арест по подозрению в убийстве. Это просто принятый прием, чтобы отказать в освобождении под залог. Так я и сделал.
Сандлер повернулся ко мне и любезно произнес:
— Можете его расспрашивать, мистер Эддиман.
А Милли Джефферс прошептала:
— Бедненький, неужели кто-то ожидает, что ты достанешь из шляпы кролика?
Хелен бросила на меня странный взгляд. Кроликов ни в шляпе ни в рукаве у меня не было; у меня не было вообще ничего.
Я прошагал к Джонни Кейпхарту, славному американскому пареньку, который стал полицейским.
— Офицер Кейпхарт, — сказал я, — вы замечательно описали нам дом судьи Ноутона. Поздравляю, у вас прекрасная память. Однако у меня сложилось впечатление, что вы хорошо знаете этот дом. Вам приходилось бывать в нем прежде?