Прекрасно, но невозможно, о чем я и сообщил новому знакомцу. В Советском Союзе я больше не существую. Вычеркнут из списка живущих. По словам журналистов, даже в сопровождении уничижительных эпитетов мое имя больше не звучит в стране, где книги Фаста некогда были настольными.
— Да, но не русские же дают прием, а нигерийцы. Посол читал «Дорогу свободы». Узнав, что вы с женой здесь, он пришел в небыкновенное возбуждение. Очень просит вас быть. Если откажетесь, это прозвучит как вызов. А насчет русских не беспокойтесь, они умеют себя вести. Все будет в порядке, уверяю вас.
Короче, мы с Бетт должным образом оделись и отправились на прием. Нас встретил посол, высокий, благообразный мужчина, оказавшийся безупречным хозяином. Он предствил нас советским послам — в Вашингтоне и в ООН. Те поклонились с ледяной вежливостью. Нигерийцы нас всячески обхаживали, русские сторонились. Впрочем, к этому мы были готовы. Иное дело, что как ни просторна гостиная в посольском люксе, это корабль, и когда в одном помещенеии собираются порядка 30 человек, встреч не избежать, вот русские с женами и улыбались глуповато, и кивали головами. Все это походило на телевизионную комедию.
Каждый вечер после ужина мы с Бетт полчаса гуляли по палубе. В ту пору трансатлантические рейсы не считались круизами или отдыхом на воде. Корабль — средство передвижения, удобный путь в Европу и из Европы, и одним из самых больших удовольствий как раз и были такие вечерние прогулки. Во время одной из них — а палуба длинная, идешь себе и идешь, — меня остановил посол Федоренко и, извинившись перед Бетт, спросил, нельзя ли нам потолковать наедине. Бетт вежливо сослалась на то, что и так собиралась в каюту, и оставила нас вдвоем. Прохаживаясь взад-вперед по палубе, мы проговорили почти час. Федоренко начал с извинений за холодную встречу на нигерийском приеме. Анлийский его был безупречен.
— Просто мы не были готовы к такой встрече, — пояснил он.
Я принял извинения, и он заговорил о компартии США. Что с ней происходит?
— Вы что, хотите сказать, что ничего не знаете до сих пор?
— Вот именно. Мы читали вас, мы читали Джона Гейтса, но этого недостаточно. Там нет чего-то главного. В Германии Гитлер просто уничтожил коммунистов физически. Но ведь в Америке этого нет.
— Нет, — согласился я. — Видите ли, господин Федоренко, у нас есть сказка о Джесси Пиме, убийце-дурачке. Когда кто-нибудь умирает по собственной глупости, мы говорим, что он стал жертвой Джесси Пима. Именно это с нами и случилось. Мы стали жертвой Джесси Пима.
Таким объяснением Федоренко не удовлетворился, и разговор продолжился. Человек это был далеко не глупый, с острым чутьем, так что мои попытки растолковать природу американского общества он воспринимал достаточно живо. Так, его ужаснул рассказ о корреспондентах ТАСС, познающих Америку из салона лимузина с пуленепробиваемыми стеклами.
Наконец, я изнемог и сказал:
— Пожалуй, мне пора, а то жена решит чего доброго, что я свалился за борт. Вы забросали меня вопросами. Можно и мне один на прощанье?
— Разумеется.
— Объясните мне, господин посол, почему, когда у вас с Китаем была полная возможность обеспечить мир на земле, вы рассорились?
А надо сказать, что перед тем, как перейти на дипломатическое поприще, Федоренко профессионально занимался китаистикой.
Его ответ я не забуду до конца дней своих.
— Фаст, — сказал он, — почему вы считаете, что люди, которые управляют моей страной, умнее тех, что управляют вашей?
На этом месте можно поставить точку.
Рассказы
― ПЕРВЫЕ ЛЮДИ ―
Проводится эксперимент: среди людей искусственно выводят «человека плюс». Это дети, они живут единой семьёй в резервации. Несколько лет спустя дети подросли и поняли, что окружающий мир всегда будет настроен против них…
АВИА
Калькутта, Индия
4 ноября 1945 г.
Миссис Джин Арбалейд
Вашингтон, Дипломатический корпус.
Дорогая сестра!
Я нашел это. Видел своими глазами и потому убежден в полезности избранной цели — исследовать антропологические прихоти моей сестры. В любом случае это лучше, чем скука. У меня нет ни малейшего желания возвращаться домой, и я не собираюсь пускаться ни в какие объяснения. Нервы у меня не в порядке, я уволен со службы и не устроен. Как ты знаешь, я вышел в отставку в Карачи, и мне приятно ощущать себя экс-воякой и туристом. Но нескольких недель было достаточно, чтобы все до безумия наскучило. Вот почему я был так рад получить от тебя задание. Оно выполнено.